Они послали
Маяковского
Они послали Маяковского
Они послали Маяковского
Они послали Маяковского

Ничего не пишите!  
Ничего не читайте!  
Ничего не говорите!  
Ничего не печатайте!

Из Манифеста от Ничевоков, 1920 г.

 

19 января 1922 года в Большой аудитории Политехнического музея Маяковский, в компании Осипа Брика и Алексея Крученых «чистил» поэтов. Чистке подвергались поэты, поэтессы и поэтессенки с фамилиями на буквы А, Б, В, Г, Д, Е, Ж, 3, И, К. Афиша предупреждала, что неявка не освобождает их от прохождения «чистки». Сначала досталось Ахматовой, потом, перешли к юным поэтам. По воспоминаниям Э. Мидлина,  «Они сидели рядком на скамье, вставали один за другим, читали стихи, как правило, плохие, и, очень довольные, улыбались даже тогда, когда Маяковский несколькими острыми словами буквально уничтожал их и запрещал им писать». Вдруг из-за кулис на эстраду вышли трое, все в высоких крахмальных воротничках, с белыми накрахмаленными манишками, в элегантных черных костюмах, лаковых башмаках. Не спросив разрешения ни у публики, ни у Маяковского, они стали читать свой манифест:

«Всякая поэзия, не дающая индивидуального подхода творца, не определяющая особого, только субъекту свойственного мировоззрения и мироощущения «…» Аннулируется.

Пора принудительно очистить поэзию от традиционного и кустарно-поэтического навозного элемента жизни во имя коллективизации объема тварности мирового начала и Личины Ничего.

Ничего не пишите!  

Ничего не читайте!  

Ничего не говорите!  

Ничего не печатайте!»

В завершение они предложили Маяковскому не чистить поэтов, а отправляться на Тверской бульвар к Пампушке (памятнику Пушкину) и чистить там ботинки всем желающим.

Это были ничевоки. Ребята из Ростова-на-Дону, где всегда было принято отвечать за базар. Они прошли боевое крещение в ростовском «Подвале поэтов», где выступали звезды того времени. Хлебников, Маяковский, Северянин, Есенин (сейчас никто не выступает, там общественный туалет, да и тот, кажется, закрыт).

Они не признавали существовавшего искусства и авторитетов. Иван Грузинов приводит такой диалог между ничевоками: «Говорят, что Ахматкина уже никак не поживает, Хобочка. Говорят, что она уже загнулась» — «Как же после этого вы осмеливаетесь утверждать, что ничего нового! Конец Ахматкиной – большая радостная новость, Хобо». Маяковскому еще раз досталось от них в 1923-м году, в приложении к сборнику «Собачий ящик». Они запретили ему писать и отнесли к «Сволоч», что значит – Словарь Всех Очевидных Литературных Обманов Человечества».

 Впрочем, не признавали они и существующего жизненного уклада. Если все литературные движения не существовали вне литературы, то эти ребята были еще и Ничевоками Жизни или Хобо (рафинированный революционный бродяга, как расшифровывалось это понятие в их «Приказе по организационной части»). Например, зачем входить в дом через дверь, если есть окно? Ничевоки через окно прыгали с улицы в глубину жилища, как в омут. И жилище, в которое они прыгали через окно, в короткий срок становилось сорной ямой, пещерой или вертепом.

Как только московский интеллигент средней руки становился ничевоком, его жилище преображалось: «Диван, кушетка и прочая мебель принимали такой грязный, обшарпанный и ни с чем не сообразный вид».

А потом литература переплеталась с жизнью и уже не понимаешь, что тут зависит от чего (от ничего, скорее всего. Как-то у Есенина спросили: «Что же представляет из себя движение ничевоков?» «Ничего»,- ответил Есенин и был прав). В 1920 году женятся ничевоки Рюрик Рок и Сусанна Мар. В том же году Сусанна увлеклась Мариенгофом и объявила о своем выходе из группы Ничевоков и вхождении в группу имажинистов. Она сделала об этом объявление в сборнике «Собачий ящик». В том же сборнике Рюрик Рок написал свой текст о том, что доводит до сведения всех граждан РСФСР, что, расторгает свой брак с Сусанной Мар не потому что у нее роман с Мариенгофом, в потом, что она ушла из Ничевоков.

А Сусанна Мар («легкомысленная и дикая», по воспоминаниям Н. Я. Мандельштам) переедет в Москву и выпустит единственный поэтический сборник «Абем». Некоторые исследователи расшифровывают как «Анатолий Борисович Есенин Мариенгоф».

Рюрик Рок тоже переедет. И по рекомендации Абем станет членом Дворца искусств по литературному отделу и будет избран в состав Президиума Всероссийского союза поэтов. И в 1923-м подделает печать Союза поэтов и отоварит кучу ордеров на продукты, обувь, одежду (на женскую тоже). Кто вообще мог додуматься в годы военного коммунизма допустить к руководящей должности пацана из Ростова? Его, кажется, арестовали. Или нет. Но уже в 1926-м в Пролеткульте выходит его книга, в соавторстве с братом, что-то там про экономическое состояние США. В том же 1926-м его видят в Берлине. Или нет. После 1923-го года о жизни главного ничевока не известно ничего. Даты смерти тоже нет. И фото вы его не найдете.

А ничевока Сергея Садикова переедет трамвай. По словам Грузинова, он был самым талантливым из ничевоков, но после его смерти были утеряны все стихи и поэмы. Трамвайным вагоном поэт был притиснут к земле и полураздавлен. Спасти его было невозможно – сдвинуть вагон в горизонтальном направлении означало перерезать несчастную жертву наполовину, вытащить его означало в буквальном смысле разрезать на куски. Целую ночь поэт лежал под вагоном трамвая. Он был в полном сознании и диктовал из-под вагона телеграммы для передачи их в Москву.

Остальные закончили менее интересно. Аэций Ранов будет работать в санэпидемслужбе. Сухаребский станет известным психиатром. Эрберг консулом на востоке: Афганистан, Иран. Земенков будет писать скучные акварели в стиле «памятные места Москвы». Они забудут как заходили в дома через окна, запрещали писать Маяковскому, кричали «Сансара!» в качестве приветствия на многолюдных улицах. Про стихи тоже забудут.

Группа ничевоков просуществовала около двух лет. За это время издали два сборника, один 16 страниц, второй 20. Рюрик Рок опубликовал два сборника (15 и 32 страницы). Сусанна Мар выпустила 32-страничную книжку. Всё. Тиражи этих изданий были настолько малы, что до библиотек и коллекционеров не дошло почти ничего. Никто из них не остался в литературе после 20-х и не стал официально признанным поэтом, в орденах и титулах. Игнорирование авторитетов и полное неуважение ко всем вокруг привело к тому, что в мемуарах Серебряного века их или не упоминают вообще, или упоминают как некий курьез, «анекдот из литературного быта 20-х». В группе ничевоков было 10 человек. Сегодня известно вряд ли больше 20 стихов. Их будто бы никогда и не было…  

Впрочем…

«Ничего не пишите!  

Ничего не читайте!  

Ничего не говорите!  

Ничего не печатайте!»

Кажется, у них все получилось.

 


Бесплатное приложение к Собачьему ящику. Поругание мощей искусства. [Отчет о боевых операциях Ничевоков, направленный против мещанина Маяковского] М.: Кн-во «Хобо» при Творческом Бюро Ничевоков, [1923]. IV с. 28 х 17,5 см. Тираж приложения составил 75 экземпляров

 

С. В. О. Л. О. Ч

или

Постановление Ревтрибунала Ничевоков по делу чистки Маяковским сапог поэзии

 

Рассмотрев афишу мещанина Маяковского об учинении им чистки поэзии, ревтрибунал Ничевоков постановляет:

Согласно действующего декрета «об учете и регистрации произведений словесности» («Собачий ящик» стр. 12 ст. 3) предписывается Ничевокам словесного творчества, равно как и работникам пера, эксплоатирующим* плоды своего вдохновения с целью извлечения личной выгоды, в кратчайший срок представить свои произведения на рассмотрение Ревтрибунала Ничевоков, — Об`явить*:

  1. Чистку противозаконной и аннулировать ее полностью.
  2. Самого же чистильщика Маяковского подвергнуть законной ответственности, разследовав* его так называемую литературную деятельность.
  3. Известить мещанина Маяковского, что из «Всего» им сочиненного имеют хождение лишь следующие две строчки:

«Хожу меж извощиков* – шляпу на нос».

(Стих «Никчемное самоутешение» 1915. Все сочиненное В. М. 1909-1919, стр. 115)

  1. Учитывая действие приведенных строк в деморализации и разложении изящного слова, а так-же* в виду их несомненной и автобиографической ценности, Маяковского, в качестве памятника старины отнести в «Сволоч», что значит – Словарь Всех Очевидных Литературных Обманов Человечества.
  2. С подследственного Ничревтрибуналу мещанина Маяковского снять подписку о приостановлении фабрикации стихов впредь до окончания разбора его дела.

 

Ничревтрибунал: Б. Земенков  Рюрик Рок  Сергей Садиков

Москва, Симонов монастырь

 

*- так в тексте

 


Рюрик Рок

Чтенье 1-е

1. Не дрогнет бровь и губы стынут строго.
    Круги черчу.
    И всё ясней в пространствах крышка гроба
    большою птицей реет чуть.

2. Я ныне, в царствие антихристово,
     в годы собачьей любви нег
     вперяю слова на ветра волчий вой,
     к Матери Божьей взываю Машине.

3. И к Тебе, и к Тебе, Трояново отродье,
    с гирями маковых кос,
    к Тебе, поправшей, как окурки, годы
    с лаптей сдунувшей их навоз;

    к тебе, не знающей бр. Альшванг скрижалей,
    ни очереди у Вандрага:
    гудками бури явись из дали,
    явись, о явись, Кассандра.

    В музыканье аэроплана,
    в тяжкой походке орудий,
    в смерти лейтенанта Глана,
    в женской щекатуренной груди,

    и в минаретах слов поэта
    чую, Кассандра, чую Тебя:
    руки переломленные заката
    твой рдяный стяг…

 

Сусанна Мар

 А. Мариенгофу

Осушить бы всю жизнь, Анатолий,
За здоровье твое, как бокал.
Помню душные дни не за то ли,
Что взлетели они, словно сокол.

Так звенели Москва, Богословский
Обугленный вечер, вчера еще…
Сегодня перила скользкие —
Последняя соломинка утопающего.

Ветер, закружившийся на воле,
Натянул, как струны, провода.
Вспоминать ли ласковую наволоку
В деревянных душных поездах?

Только дни навсегда потеряны,
Словно скошены травы ресниц,
Наверное, так дерево
Роняет последний лист.

Август 1921

 

Аэций Ранов

Гиточке

Возьму вашу силу
Голову сил,
Душу щуплую, пряную,
Руками косилки скосил
Шеи стебля данную
Черные глаз чернила
Никуда мне никогда не выплеснуть
Другим поцелуям брода
Не отыскать и в воздухе спелом киснуть
Кистями

 Слобода Белопесоцкая. 1920.

Читайте также:
Театр одного режиссёра: расцвет авторского театра
Театр одного режиссёра: расцвет авторского театра
Случай человека-проклятого
Случай человека-проклятого
Смерть истины, истина смерти
Смерть истины, истина смерти