Иллюстрация: Courtesy of Juan Thompson
Перевод: Мария Дегтярёва
07.05.2016
Почему мальчики
станут девочками?
Почему мальчики станут девочками?
Почему мальчики станут девочками?
Почему мальчики станут девочками?
Почему мальчики станут девочками?
Предисловие:
Статья «Why Boys Will Be Girls» Хантера Томпсона впервые была опубликована в августе 1967 года, в уже несуществующем журнале Pageant. В 2016 году мы перевели ее для вас на русский. Статья о свободном движении хиппи, расколе американского общества и эпохе ЛСД под аккомпанемент бомбардировок Вьетнама.

Специальный репортаж о том, что всё больше и больше мальчиков ведут себя как девочки!

“Прекрасные люди, слушайте — старый мир рухнул, грядут новые времена”. Такое послание прозвучало прошлой весной с трибуны первого «Сбора племен» — дикого, яркого, хаотичного события, которое посетило около 20.000 человек на поле для поло в парке «Золотые ворота», Сан-Франциско. Это была вечеринка по случаю дня рождения новой эры — Психоделической Эпохи, и поскольку у этого культа есть свои первосвященники, именно они приветствовали толпу собравшихся. Своенравный поэт Аллен Гинзберг и наследник ЛСД-империи доктор Тимоти Лири блистали в белых индусских пижамах и улыбались толпе, пока фотографы от местных СМИ без устали щёлкали затворами, чтобы запечатлеть это всё для публичных архивов и будущих поколений. Это было первое массовое сборище, которое хиппи организовали для себя, поэтому покончив с формальными снимками известных гостей, фотографы направили свои объективы на толпу, где в избытке наблюдались доказательства того, что новый мир действительно уже стоит на пороге.

Там были босые бородатые мужчины в длинных халатах, парни с цветами в волосах, килтах и ожерельях, а также девушки, одетые в балахоны и Levi`s, с коротко подстриженным волосами, как у новобранцев в армии. День был солнечным и теплым, а настроение толпы было близко к эйфории. Никто не обижался на фотографов, которые спрашивали: «Мне воспринимать вас как мужчину или женщину?» «Как хочешь», — ответил улыбающийся хиппи с длинными светлыми волосами и золотыми серьгами. Он, определенно, был мужчиной, и угрюмость сбитого с толку фотографа явно развеселила его — очередной зануда заглотил крючок вместе с приманкой. Несчастных репортеров искушали со всех сторон: «Эй, фотограф, хочешь немного травки?»… «Иди сюда, мистер фотограф, я прошепчу тебе на ушко, где ты можешь сделать фото патлатых фей».

За несколькими исключениями, юмор этого мероприятия не был понят журналистами, полицейскими и любопытными зеваками, которые были наглядными представителями «Старого Мира». Они пришли совсем по другим причинам: поглазеть, интерпретировать все по-своему или обеспечить порядок, и большинство из них были напуганы или чувствовали отвращение к этому зрелищу, с которым они не могли ничего сделать. «Если хочешь знать правду, — сказал полицейский, выписывающий штраф за парковку машины на газоне, — меня тошнит от этого. Это шоу уродов, вот и все. Большинство этих людей должны находиться в больницах».

Сборище в Сан-Франциско послужило примером для других мероприятий, прошедших вскоре в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке…и все они разожгли такой же недоуменный, враждебный ропот «зануд», «натуралов» и других культурных сторожевых псов, которые воспринимают феномен хиппи как рак общества. Они задаются вопросом, что эти извращенцы пытаются доказать? И откуда они все появились? Они педики? Или наркоманы? Или что?

Хиппи — это яркое и очень заметное авангардное движение субкультуры, которая глубоко укоренилась в поколении тех, кому под тридцать. Они и их неочевидные сторонники частенько служат «экспертами» -паникёрами, или наоборот – выступают в качестве наглядного примера моральных, этических и сексуальных отклонений, которые в настоящий момент набирают популярность в Америке. Общественные лидеры от побережья до побережья подняли крик, называя этих волосатых бисексуальных гедонистов угрозой американскому образу жизни.

Что прикажете думать коротко стриженому, похожему на всех остальных как две капли воды бизнесмену, когда его дочь бреет голову, а сын приходит домой в розовой блузке в горошек с рукавами-фонариками? И что он скажет, когда оба его чада однажды вечером придут домой под таким кайфом от марихуаны или ЛСД, что попросту не узнают его? И как ему относиться к чемпиону мира по боксу в тяжелом весе, который отказался сражаться во Вьетнаме? Кассиус Клей что, тоже не определился со своей ориентацией?

Очевидно, что-то здесь нечисто. Люди, которые привыкли всем заправлять, встревожены. Они предупреждают, что поколение уродов на грани того, чтобы заменить гордого американского орла на несущего вздор павлина… В чём же дело? Коммунисты уже успели подкинуть ЛСД в городскую систему водоснабжения? Говорят, младшее поколение совсем обезумело, отвергает все ценности, топчет все истины и променяло своё будущее на сиюминутную оргию торчков. Нашего орла накачали наркотиками? Разве может такая могущественная страна как Америка вести войну, имея армию, состоящую из трансвеститов? Как может Кертис Лемей отдавать приказы артиллеристу, который пришел на стратегическое задание с сережками и косичками в волосах? Конечно, хиппи плевать хотели на то, что сказал бы генерал Лемей. Равно как и на мнения копов, свиных фермеров и командиров Американского легиона. И в этом, грубо говоря, все и дело.

Сегодня США вовлечены в культурную гражданскую войну, которая идет уже на протяжении последних 20 лет, но только недавно получила общественное признание в виде, как мы его эвфемистически называем, «военного поколения». Эти люди обладают властью — по воле случая, возраста, наследства или, порой, в силу лучших причин. Это правящие круги Америки, преторианская стража статуса-кво, и они не гнушаются использовать свое влияние или запугивать нарушителей порядка, несогласных с их мнением. Это люди, которые спустя 20 лет сбора доказательств начали осознавать, что многие их сыновья и дочери относятся к ним как к уродам, отсталым людям и, иногда, как к врагам.

«Хиппи» — это некое обобщенное слово, почти бессмыслица. Как и «битник» — это словечко из газет, плод работы авторов заголовков, которые зарабатывают на жизнь переводом реальности в емкие, цепляющие взгляд фразы, которые уместятся в 1 или 2 колонки. Сегодня хиппи — это вчерашние битники и богема предыдущих десятилетий. Как их ни назови, они никогда не любили постоянную работу и парикмахеров, а их упрямое неповиновение образу жизни, установленному властью, всегда стояло костью в горле у тех, кто почитал дисциплину, авторитет и умеренность во всех отношениях. В особенности, это справедливо для Америки, которая имеет странную традицию восхвалять своих мертвых бунтарей и заключать в тюрьму живых.

Вскоре после фестиваля в Сан-Франциско в Далласе были арестованы двое хиппи с небольшой сумкой, в которой были обнаружены остатки печеной кожуры от бананов. Полиция решила, что в сумке марихуана; опасения полицейских были усилены тем фактом, что оба подозреваемых имели длинные волосы и были одеты в странную, разноцветную одежду. Один из офицеров, участвовавших в аресте, был настолько возмущён их внешним видом, что позволил себе в высшей степени оскорбительное высказывание: «Не знаю, зачем вы, парни, вели себя как нигеры и были одеты словно кучка черномазых».

Другой офицер, присутствовавший на допросе в полицейском участке, сказал: «Я думаю, мы должны были сразу же пристрелить их на месте».
Когда один из подозреваемых спросил, почему следует стрелять в человека из-за длинных волос, офицер ответил, что все проблемы в мире из-за слишком большого количества «антисоциальных педиков, которые ведут себя не так, как все остальные».
Эти два «педика» в конце концов были отпущены после того, как химический анализ показал, что содержимое их сумки действительно было остатками от бананов, которые легальны даже в Далласе. Правоохранительные органы этого несчастного города не постеснялись огласки — посредством национального ТВ — своих собственных ненормальных критериев профессионализма. И, на основе этих критериев, справедливо полагать, что если бы Ли Харви Освальд носил бороду, то его убийцу, Джека Руби, кто-нибудь опередил бы.

Нужно сказать, что Даллас — это особый случай, но сам факт того, что копы не любят хиппи, не должен никого удивить. Копам не нравятся любые угрозы тому, что их, если говорить очень конкретно, наняли охранять: «закон и порядок», «общественное спокойствие» или «статус-кво» — называйте, как угодно. Девизом дежурного по отделению всегда было выражение: «Хорошие новости — это отсутствие новостей».

Однако хиппи умудрились поднять тревогу во всех эшелонах американской власти. Рассмотрим предупреждение Лесли Фидлера, одного из самых известных литературных критиков: «Радикальные метаморфозы западных мужчин — изменения, о которых в предыдущие десятилетия нельзя было и помыслить. Нас окружают юноши, которые начинают возвращать себе полную надменности роль, которую до этого сознательно, с почти религиозным рвением уступали женщинам: быть прекрасными и любимыми».

Фидлер продолжает: «От Джека Барни у Хемингуэя, до Холдена Колфилда у Сэлинджера, мужчины продолжают избегать той угрозы, которая исходит от женской сексуальности… Однако протест против мужественности не ограничивается всего лишь вопросами причёски, одежды или адаптацией некоторой манерности и других особенностей поведения к новым условиям. Также есть два существенных изменения, которые влияют на поведение молодежи… Во-первых, это отказ от насилия и пассивное сопротивление. Во-вторых, это культ наркотиков, более широко распространенный среди молодого поколения, который имеет такое влияние, что мало кто готов признаться об этом на публике…»

Почему бы и нет? Фидлера никогда особенно не заботили иллюзии его публики. Он потратил много времени и усилий, объясняя, почему Гекльберри Финн был голубым, так почему он должен стесняться очевидных фактов того, что наркотики — это основой источник влияния на молодежь, хиппи, и так называемый кризис мужественности?

Возможно, наркотики — это главная составляющая всей культуры хиппи. Марихуана и ЛСД неотъемлемые части мира рок-музыки, как пиво и крепкий алкоголь были когда-то в джазе. И рок-музыка — это язык, единственный вид искусства для этого «странного поколения», которое считается угрозой для коротких стрижек и укоренившихся традиций, что сотворили Америку… ну, тем, чем бы она ни являлась.

Существуют две основные причины, почему никто не хочет публично говорить о наркотиках. Первая причина заключается в том, что любой, кто говорит со знанием дела, например, о марихуане, автоматически записывает себя в разряд подозреваемых в преступлении. А вторая причина в том, что очень мало людей вне «шизанутого поколения» имеют какие-либо практические знания о наркотиках, которые играют большую роль в культуре «Юных Хиппи».

Люди, которые имеют дело с запрещёнными веществами, не склонны свободно вести беседы с незнакомцами, родителями, учителями или с кем-то еще, чьё мнение в обществе принято считать весомым. В эту недружественную социальную группу также входят журналисты, социальные работники и психиатры. «Конфликт поколений» едва ли можно назвать феноменом, который возник совсем недавно. Людям всегда было непросто найти общий язык с детьми. Но когда «молодое поколение» находится под сильным влиянием криминала, трудности удваиваются и утраиваются.

Слово «преступник» подходит здесь очень точно: самая безобидная и распространенная вещь в психоделическом меню хиппи — хранение марихуаны, это является нарушением закона в большинстве штатов и влечет за собой огромные проблемы. Например, в Калифорнии человек, дважды осужденный за «хранение» марихуаны в любом количестве и при любых обстоятельствах, получает минимум два года тюрьмы. Наказания в других штатах равнозначны по степени строгости, а иногда и намного хуже. Так что, если хиппи кажутся неразговорчивыми с посторонними, то они просто знают, что неосторожная откровенность может отправить их в тюрьму. Учитывая эти обстоятельства, можно понять, почему сообщества, в которых распространена культура употребления наркотиков, являются относительно закрытыми.

По этой же причине почти всё, что написано о хиппи, это точка зрения «чужака» и смысла в этом примерно столько же, сколько в оценке апельсинов свиньями. Всякий, кто думает, что родители, психиатры, психологи, учителя, социальные работники и прочие могут объяснить суть молодежной культуры хиппи, с таким же успехом могут получить ответы у священника («Скажи мне, Отец, что все это значит?»). Хиппи не склонны преклоняться перед известными личностями: среди новых негласных претендентов в Зал Славы Хиппи: Боб Дилан, Аллен Гинзберг и Джордж Метески. Но если бы был какой-нибудь перечень тех, кого автоматически занесли в черный список, религиозные лидеры разделили бы счета с политиками и генералами. За спорным исключением Мартина Лютера Кинга, сформировавшиеся религии — это скопление монстров в глазах длинноволосых анархистов, которые задают стиль для сегодняшнего поколения тинейджеров. Любой хиппи скажет вам, что со Второй Мировой войны церковь породила только одного настоящего христианина — Папу Римского Иоанна XXIII, который успел пробыть таковым весьма недолго.

Недавний опрос студентов колледжа показал, что лишь небольшой процент учащихся рассчитывает на карьеру в бизнесе. В то же время, мало кто планирует быть хиппи «на полную ставку». Но перспектива карьеры на рисовых полях побуждает всё больше и больше студентов присоединиться к неистовому протесту, моральные принципы которого выражены в призыве Доктора Лири «Заторчи, проснись, настройся». Сколько бы энтузиазма война во Вьетнаме ни разжигала по всей стране в Лосиных клубах B.P.O.E. и в активистах организации «Ветераны зарубежных войн», для большинства студентов — за которыми, как принято считать, будущее, — эта война выглядит как глупый и позорный произвол. Они слышат, как Америку осуждают многие из тех людей, которых они вдобавок уже привыкли считать просто марионетками: такие люди, как доктор Спок, генерал Гейвин и сенатор Фулбрайт. Или Нельсон Алгрен, один из наиболее влиятельных американских писателей, которого газета Бостона попросила заняться освещением убийства 8 студентов-медиков в Чикаго. Алгрен говорит: «Они позвонили мне по телефону и хотели, чтобы я написал о «преступлении века» …. Но я ответил “Нет, благодарю вас, не хочу отправиться во Вьетнам” и положил трубку».

Алгрен никогда не был обвинен в том, что не определился со своей ориентацией, и он никогда не отпускал слишком длинные волосы. Да и я тоже, если уж на то пошло, хотя у меня есть прелестная коллекция женских шляп. Я развил свой вкус к ним в ВВС, это была своего рода протестная реакция на уродливые фуражки как у водителей автобусов, столь любезные сердцу генерала Лемея. К сожалению, он ушел в отставку до того, как мне выпал шанс столкнуться с ним лицом к лицу в ходе командной проверки. Как раз тогда у меня был военный головной убор с перьями, который бы «вырвал» ему глаза и свел его с ума.

Генерал, бесспорно, назвал бы меня придурком, коммунистом, извращенцем, дегенератом и — даже если поводом для этого послужили бы одни слухи — опасным наркоманом. Он бы ошибся в каждом своем суждении, но его гнев струился бы как лицемерная желчь великого инквизитора. Он человек, который мог прийти к власти только в такой структуре, где от великого ума меня уволили в запас с положительной характеристикой.

Военное мышление, которое Лемей выразил призывами «разбомбить Вьетнам так, чтобы они все там вернулись в каменный век», отравляет лучшие инстинкты человечества с тех самых пор, как человек научился ходить на двух ногах и выносить суждения о себе подобных. И сейчас, во времена Великого Общества, всё та же мелочная злоба, которая, задала путь развития менталитета римских легионов в мини-юбках, все еще остается признаком чести в «демократии», которая, по задумке своих мятежных основателей, должна была стать чем-то лучшим, нежели то, что мы видим сейчас. Самое гуманное и образованное поколение в американской истории подвергается критике в таких выражениях, которые звучат как отголоски эпохи Аттилы и гуннов. Общество достаточно гибкое, чтобы отправить хулигана из Мемфиса в Гарвард на средства Национальной стипендии, затем называет его трусом и отворачивается от него, если он начинает сомневаться в оправданности бомбардировки азиатских крестьян напалмом, за одни лишь подозрения в том, что они сочувствуют идеям коммунизма. А средние школы в таких разносторонних городах, как Нью-Йорк и Сан-Франциско, готовы отстранять от занятий отличников, которые отказываются от короткой стрижки. Один эпилептик в Пуэбло, Колорадо, был жестоко избит дубинками, так как полиция заподозрила в нем наркомана.

Трудно осознать, как фантастическая методика американской системы образования дает нам «учителей», до сих пор разделяющих мнение Апостола Павла, который был самым толерантным человеком, предписавшим, что длинные волосы — это «позор для мужчины». Около тысячи лет спустя, когда свободные от предрассудков либералы не видели ничего плохого в том, чтобы заживо сжигать женщин, если те казались им одержимыми «злыми духами», самопровозглашенный парикмахер по имени Святой Вульфстан хранил нож под своим троном, чтобы обрезать локоны любому длинноволосому причастнику, кто преклонялся перед ним. Святой Вульфстан, по слухам скрывавший лысину под драгоценным венцом, угрожал этим косматым битникам адским пламенем, если ему не удавалось обрезать всё остальное, — а в те времена даже битники верили в существование ада.

Это возвращает нас к главной теме — какой она была или предполагалась: американские мужчины становятся всё более женоподобными, а женщины уже не подходят на роль нежных подруг из студенческих песен. Нет, они уже не те, что раньше, они становятся всё более прыткими, циничными и хищными.

В итоге мы имеем дело с такими парнями, как Доктор Ральф Гринсон, психиатр из Беверли Хиллз, Калифорния, который говорит журналисту из «Лос-Анджелес Таймс»: «Я шокирован этим невозмутимым поколением молодых людей, которые избегают секса и вместо этого курят травку или употребляют ЛСД». Ну что ж… Кто-то вводит Доктора Гринсона в заблуждение, иначе он не ляпнул бы такое на публике. Но сейчас мы возвращаемся к Лесли Фидлеру и его угрозе, исходящей от наркотиков, о чём никто не хочет говорить — да и с чего бы? Доктор Гринсон не может причинить вред, распространяя свой странный миф, и даже если у него есть дочери, их патлатые бойфренды, похожие на извращенцев, не вызовут у него никакого беспокойства.

Более реалистичный комментарий дает доктор Роберт Гейгер, хирург-ортопед и писатель-романист из Сономы, Калифорния, что на севере от Сан-Франциско. Доктору Гейгеру 34 года, он бывший квотербек Университета Калифорнии, женат, имеет 2-х сыновей и 2-х дочерей. Его практика дает достаточно средств к существованию, так что у него есть время для сторонних проектов вроде 2-го романа — медицинского исследования взаимосвязи между болью и личностью — и, время от времени, встреч с друзьями в коммуне хиппи округа Бэй. Его точка зрения нейтральна, даже научна. «Я немного удивлён тем,— говорит он, — какую реакцию хиппи вызывают у…м-м… обывателей. На самом деле, многие люди выглядят так, словно напуганы хиппи, что очень странно, по крайней мере, на первый взгляд, потому что хиппи вообще не склонны к жестокости. Они изо всех сил стараются уйти от образа мужественности Голливуда и Старого Запада. Ну, вы знаете, те фальшивые штучки Джона Уэйна, бравые морпехи и всё в этом духе. Они ищут кого-то еще. Я думаю, именно поэтому их так притягивают восточные, мистические традиции. Это восприятие пассивности в положительном ключе…как гласит их девиз «Занимайтесь любовью, а не войной». Я не вижу ничего действительно странного или женоподобного в этом. Им не нравится насилие, и они пытаются отвергнуть общество, которое сделало насилие своим образом жизни».

Он снисходительно улыбается, когда ему задают вопросы о сексуальных предпочтениях хиппи: «По-моему, они не похожи на людей, которые запутались, — говорит он. — По крайней мере, не в том, что касается секса. Если и есть какие-то сомнения насчёт собственной ориентации, то я бы сказал, что они в головах тех людей, которые начинают истерить при виде мужчины с длинными волосами».

Читайте также:
Линч не теряет голову
Линч не теряет голову
Исповедь экс-заведующего психинтерната
Исповедь экс-заведующего психинтерната
О меланхолии
О меланхолии