Привет всем тем, чья мысль горит холодным огнем! Привет «берроузовским» хипстерам и странно-краснеющим сущностям на ёлке ежедневных бытовых сказок! Привет всем вам, таким же, как и я – обывательским вихревым отбросам ищущим правду в вине и упорно косящим под интеллектуалов! Одним словом – привет всем читателям Дистопии! Сегодня с вами я – Психоделист Вермутов!
Мне очень приятно видеть, как ваши фарфоровые лица и грязные трусы уже философски текут от наплыва бездарных образов, в ваших головах рождаются самые гнусные из ругательств в мой адрес, но несмотря ни на что, я продолжу свой возвратно-поступательный шаманский метод внедрения в ваши черепные коробки новых, не особо приятных, но крайне полезных, истинных откровений!
Вы сами должны понимать, что вялотекущая осень станет для вас очередным испытанием на крепость нервишек. Подумайте, каково это – не сорваться в истерику и быть агрессивным мыслителем, с холодной головой и чистыми мыслями, на фоне неугомонной политически-мигрантской истерии, буквально заполонившей все п*здливые каналы телевизоров и утопающий в болоте интернета. И вот я вижу, как некоторые из вас уже прозревают и понимают, что всё, указанное выше, до боли в голове крайне наигранно и нереально, вовсе не имеет никакого смысла. Быть частью толпы и постигать прелести обмана дано каждому… Но не каждому дано прозреть, сорвать надоевший до ужаса значок рабского подчинения и во всю глотку послать игрушечную реальность на х*й. Помните! Что именно в такие критические моменты и свершаются Революции. Помните! Ни одно живое существо не вправе вас учить, как нужно жить, что есть, с кем спать! Помните! Вы сами можете стать хозяевами своей жизни и лишь вам и только вам тащить свой тяжелый дубовый крест на свою персональную Голгофу.
В общем, желаю всем победы над реальностью или позорной смерти от хандры (кому как больше нравится). И вот, бурно размазав по лицу неказистую струю черных соплей, я начинаю свой психоделический расстрел вашего сознания, который изначально предполагает данный рассказ.
Нашим героем в этой пошло-драматургической эпопее будет человек крайне загадочный, противоречивый и безусловно талантливый до самых неизведанных реактивными психонавтами глубин космоса. Его творчество смогут понять не все. Из конкретных примеров под эту группу могут попасть: лизергиновый старик хиппи, ребенок болеющий СПИДом, гопник до гнющей ноги заколовшийся дезоморфином, работяга с завода тайно одевающийся в женскую одежду, профессор-садист, бомж прочитавший тысячу книг, писатель – психопат, политик- самоубийца, проститутка без одной ноги и любой другой человек со своеобразным, «стукнутым» взглядом на мир, отдаленно напоминающим незримый рог изобилия. Творческий вопль нашего сегодняшнего героя стал возгласом потерянных поколений, в этой холодной, грязной, изнасилованной политиками и тупорылыми обывателями, стране, облитой разноцветной идеологической мочой из золотого кубка народного терпения.
Наш герой предстает пред нами как неохиппи переживший в детстве 7 клинических смертей, вечный враг любой системы. Человек, который на своем примере доказал, что любое творчество – это 99 процентов старания и 1 процент таланта. Безумный поэт, прозябающий без копейки денег в кармане, до дрожи талантливый оратор, напористый и безумный провокатор, настоящая икона протеста и просто хороший человек.
Его манифесты – воззвания из другого измерения, где нет времени, где коты улыбаются вязкой глиной, которая учит не стареть, покрываясь солеными островами подкожного одиночества, а без оглядки рваться к звездам сквозь дыру в головах недовольных гниющих мармеладных потолков. Я думаю, что вы мои душистые, лавандовые кролики, готовы к путешествию по радуге! Не пугайтесь, дальнейшей какофонии слов и образов, ведь говоря о таком человеке, стоит играть по его правилам! Не забывайте, что данный эпос это испытание лишь для вашей психики, а для меня — лишь игра моего больного воображения. За достоверность ниже написанного спросите кого-то еще…
В начале было слово. Затем любви порыв лихой. Вот поцелуй. И Стон переходящий в крик надрывный. Ребенок смотрит. Дверь закрой. Второй? Ну да. Какое чудо! Мы И**** его с тобою назовем! И вот взорвался криком он. Десятый день, девятый полумесяц. Вот 64 год. Омск. Вот Старший брат. Зима. Метель. Дверь. Пора Домой! Сухая Колыбель. Военный папа. Мама врач. Вот у него случился приступ. Плачет, странно смотрит в потолок. Позор семьи. Заткнись! Не смей так говорить! Ведь Он наш сын! Пожалуйста, прости. Водянка. Ничего. Переживем! Ах, Скоро в школу! На ребенке Сглаз мне кажется порой! Цветы. Улыбка. Первый класс. Какой-то тихий он. Вот Пионерия. Кривые зубы. Первые очки. Заброшенная Стройка. Темный Лес. Пластинки. Ленин. Галстук. Хор. Он вдруг упал и в белоснежной простыне отец и брат несут его в автомобиль. Такое будет повторяться много раз. Больница. Книги. Морг. Труп. И снова в школу! Удар в лицо. Смех. Кеды. Новые очки. Стишок. Еще стишок. И Друг УО. Опять Пластинки. Битлз. Роллинги. Дорз. Лав. Панк рок. Ска. Нью Вейв. Первая гитара в 4 струны. Первый аккорд. И понеслось…
Он закончил десятый класс. Больше в его жизни не было места для «официальной учебы». Однако, в последствии от его мудрых словесных атак у многих журналистов округлялись глаза, а лица становились похожими на лошадиные противогазы времен первой мировой войны… Ведь все мы с вами прекрасно понимаем, что не диплом говорит об образованности человека, а безграничная сила тяги к просвещению.
В 82 он собирает первую группу. Грязный, тошнотворный до безобразия по качеству звук, который впоследствии станет визитной карточкой его творчества. Ребятам весело, они играют на самодельных инструментах, пишут безумные стихотворения, рисуют не менее безумные картины, истинный смыл которых понятен лишь самим создателям. Горы коробков из-под марихуаны, океаны водки, экскаваторные горсти советских таблеток сопровождают наших отважных героев. Роковая встреча со своей музой и верной соратницей, о судьбе которой я, возможно, расскажу в другой статье….
Дальше поездка к брату в Москву, разноцветное распиздяйство — Знакомство с московской и Ленинградской панк-рок тусовкой. Первая профессиональная гитара, косуха, кеды, сбритые нах*й виски… Пластинки Игги Попа, Спешлс, Джой Дивижн, Айрон Баттерфляй, Джефферсон Айрплэн, ЗЭ ХУ. Однако, счастье длилось недолго… По возвращению в Омск он еще не знал, какую судьбу готовят для него серо-красные подонки из госбезопасности. На дворе стоял 1984 год. За несколько месяцев спокойной жизни группа сменила название, под которым станет всеобъемлюще известной и популярной в этой стране, И ЗА ЕЕ ПРЕДЕЛАМИ. Но при странном стечении стукачеств, записи группы, которую собрал наш герой, попали в КГБ. Бабины небрежно пали на стол майору под фамилией Мешков. После 2 минут прослушивания записи на казенном магнитофоне. Майор Мешков вскочил из-за стола, с яростью стукнув по нему кулаком, и заорал захлебываясь слюной: «Это Антисоветчина! Разобраться с этими тварями немедленно! В нашем городе не место таким отбросам»! Незамедлительно на музыкантов была организована охота, гитариста с пороком сердца, отправили в армию, кто-то просто сбежал, а героя нашей истории, как человека из одной известной книжки, заточили в психиатрическую клинику, где хотели сделать из него зомби заколов нейролептиками.
Однако, осознание безнадежного положения, обжигающая ненависть к своим пленителям, (в лице людей в штатском, фашистам в больничных халатах, и системе взрастившей на своем гигантском теле этих ублюдков) а также чудовищная тяга к творчеству освободила сознание героя сей повести, и кардинально перевернула его судьбу. В клинике он каждый день пишет стихи, рассказы, придумывает песни и передает рукописи посещающим его друзьям. Этот кошмар продолжался четыре месяца. Далее дело забуксовало, т.к началась перестройка, и он был отпущен на свободу. Сперва он скитался по стране, вел жизнь настоящего хиппи, жил в шалаше, как Ильич когда-то, воровал еду, ездил автостопом, искал вдохновения, глотал психостимуляторы для окончательного формирования своего мировоззрения и открытия новых горизонтов сознания. После освобождения из застенок психушки, наш герой начинает неистово (другого слова просто не подобрать) творить. За несколько следующих лет он записывает практически в одиночку около 15 альбомов, создает несколько психоделических проектов, от прослушивания которых у многих до сих пор плавится позвоночник и планеты со щупальцами скачут по пылающей комнате как заведенные.
Он собирает новый состав и начинает выступать с концертами, на которых буквально втаптывает в землю все ценности, данные советской властью. Его нелепая с виду фигура на сцене буквально преображается, он трясется в чудовищных психических танцах (смесь Йена Кёртиса и Джима Моррисона), валяется на деревянном полу, с которого за много лет тысячи ног частично содрали лак, и истошно орет: «Мы все одобряем ТОТАЛИТАРИЗМ!». Зрители находятся под таким гипнозом, что многие не помнят собственного имени и не всегда могут держать сфинктер…
Сам того не понимая, он создает новую страницу в истории русского рок-н-ролла. Слава обрушивается на него словно 100 пудовая гиря, его буквально разрывают на куски, разного рода продюсеры и прочие шарлатаны, которые хотят обогатиться за счет его таланта. Но он не был бы самим собой, если пошел бы на поводу у этих хитрых и расчетливых людей. Написанная им строчка «А небо все точно такое, если бы ты не продался», прекрасно отражает его отношение к пластиковому миру шоу-бизнеса. Видя, как рокеры всей страны хватают заманчивую наживку успеха и становятся частью поп-культуры, он откровенно смеется над ними, а в своих интервью откровенно смешивает их с дерьмом.
Вот пример его высказывания на тему современного шоубизнеса:
Мы – группа независимая, это наше принципиальное отличие от всех. Потому что я не хочу давать интервью или сниматься в клипе в тот момент, когда мне охота по лесу погулять или книжку почитать. Большие деньги мне не нужны, нужны минимальные, а их и так хватает. Лишаться ради непонятных гонораров важной свободы – даже и в быту – я не хочу.
В то же время, разные события бурным потоком окутали его жизнь. Все происходило как в красочном и в тоже время ужасно мрачном бреду. Сначала при загадочных обстоятельствах из жизни уходит его хороший знакомый САШБАШ, затем гитарист его группы. Сам он заболевает энцефалитом, переживает смерть своей музы, неистово творит, пробует ЛСД, ездит по стране в поисках своего вдохновения, которое находится далеко за гранью обычного человеческого восприятия. Его голова буквально кипит. Сжимая кулаки и зубы, он понимает, что его все это сводит с ума и ему нужен отдых…
А пока его записи гремят со всех колонок, радиол и плееров неформальной страны, все стены были исписаны пугающими аббревиатурами его группы, каждый уважающий себя гитарист знал 3-4 самых крутых песни, которые были легкими для восприятия, и «попсовенькими» по звучанию. Он страшно ненавидит тупость и не дальнозоркость «клонированных» субкультурщиков и делает свое творчество еще жестче, психоделичней и депрессивней.
Осознав, что его мир оказывается в сплетении цепей славы, которая не дает ему покоя, он дает последний концерт и распускает группу. Тут же он начинает писать стихи, пытается заниматься политикой. Лишь в 1994 году он вернется в музыкальное поле зрения. Он слегка повзрослевший, говорит уверенно, он заражен новой идеей социальной революции. Его замечают на митингах, на его возобновившихся концертах происходят жестокие кровавые драки. Одни СМИ поливают его грязью, другие возносят до небес. Ему, как обычно, не важны чужие мнения. Он гнет свою линию.
Развалилась страна, в которой он начинал свой творческий путь, и как оказалось ужасно любил. Новые условия жизни становятся все невыносимей и невыносимей, и тут как всегда он находит в себе силы снова послать все к чертям. Он бросает политику и уходит в глубокий андеграунд. Безумные психопрактики, лесные трипы наполняют его новыми впечатляющими образами, зеленая луна капает в его полуполный стакан. Комната в которой хранится кладезь образов, создающих его неповторимые «детища», лишь на 1 сантиметр меньше самой вселенной. Здесь и горные фиалки в желудке несносного тигра, и зарево зубной боли, и хромающая сороконожка, и безликий взгляд из глубин зеркала и многое-многое другое. Но внезапно, как он рассказывал сам, у него на 3 года случается безумный творческий застой, поэт и творец засыпают в нем.
За это время он обустраивает быт, женится на хорошей женщине, которая рука об руку пройдет с ним остаток его жизненного пути. В 2000-х годах он побывает на западе. С ним проходят огромные количества концертов , приносящих не плохие деньги… Однако, он как всегда верен себе… Практически все гонорары он спускает на пластинки малоизвестных психоделических групп из 60-х. Затем полностью меняет стиль своей музыки и записывает, как обычно в домашних условиях, 3 последних качественных альбома, которые лишь после его смерти дойдут до толп обывательски-неформальной массы. Писать про его смерть смысла нет, ведь опровергнуть этот факт не может никто… В тот момент, когда стрелки на его персональных часах остановились, ему было 43 года.
А после были слезы. Песни под гитару. Переосмысление потерь. Загадки. Скандалы. Склоки. Дележ. Ругань. А также Бесконечная скорбь. И безуспешная попытка вернуть кумира, так лихо ускакавшего в закат на невидимой девятиногой пчеле.
Как итог. Феномен этого замечательного человека нельзя рассматривать сквозь научную или этическую призму, ибо нельзя загнать индивидуальность в рамки. Рассвет каждый видит по-разному. У кого-то он розовый, у кого–то черный, а кто–то и вовсе не видит рассвета.
Нет ничего невозможного. Жизнь, необычная, яркая, страшная словно первая капсула ДМТ, которая изменила восприятие нескольких поколений, которая уместила в себе столько безумия, ужаса, скитаний, поисков и привела нашего героя на вершину вселенной.
Помните того, кто учил вас быть самими собой! Не оставляйте следов на свежем снегу…
