Предисловие:

---

В планах моих было взять интервью у Пахома и понять, что, собственно, происходит на Moscow Music Week. Как-никак, главное музыкальное событие осени. Для Москвы точно.

 

18:20

У входа в клуб — немногочисленная публика, представляющая собой довольно симпатичных женщин и весьма некрасивых мужчин. В углу стоит группа авантюристов с сомнительными напитками. Разговоры ведут сдержанные, почти интеллигентные. Реплики философско-бытового характера:

«Олеся приедет к часу. Хочется до ее приезда не ужиратся, но трезвой с ней разговаривать невозможно…»
«У  мамы день рождения, не знаю дарить ли арбуз…»
«Жизнь – паровоз, едущий на говне».

Последняя фраза убеждает меня, что люди здесь собираются исключительно думающие. Следую через пост секьюрити.

 

19:34

Люди начинают появляться из ниоткуда и пить с особой ожесточенностью. Я же пить не собираюсь, так как пропил порядочный кусок лета и очень этого стыжусь. Подхожу к сцене. Пьяная публика вызывает тоскливую зависть.  Спрашиваю, кто выступает. Отвечают: «Аркадьюшка».

Короткостриженый парень поет весьма проникновенно, жестикулирует с гейской обаятельностью. Словом, получает удовольствие и явно чист душой.

Музыка такая подходит для: вдумчивого похода в магазин, нерасторопного кормления уток.

 

 

Люди начинают стремительно пьянеть, их глаза туманятся и взгляды наглеют. Пробираюсь в туалет. Из кабинки выходит девушка в оранжевом. Смотрит на меня с вопросительным презрением.

– Была на днях у врача. Отрезали кусок пизды, – не без гордости говорит она. – Сказали, будет кровоточить еще недели две.
– Соболезную.
– Кому?

Разговор с женщиной в оранжевом вводит меня в замешательство. Находиться здесь трезвым абсолютно невозможно, а главное – опасно. Я рискую потерять нить событий и запутаться в происходящем.  Закрадываются мысли о выпивке.  Героически их отбрасываю и прорываюсь в толпу. Настает время опроса.

По результатам хаотичного опроса посетителей фестиваля:

— 60% посетителей пришли сегодня исключительно ради Альбины Сексовой
— 20% на группу «досвидошь»
— оставшиеся 20 % на все остальное.

 

Альбина Сексова – певица, художница, пропагандист свободы жизни. Известна преимущественно по композициям: «Ебусь с хачами», «Водка за отсос» и «Макдак». В настоящее время проживает в Санкт-Петербурге.

 

Что характерно: те 60%, пришедших на Альбину, гордились своим ответом и считали себя исключительными маргиналами. Но что конкретно тянет людей к петербургской исполнительнице?

По словам человека в сливовом джемпере, музыка Альбины «помогает избавиться от духовного омертвения».

Девушка в джинсах с подтяжками выразилась следующим образом:

«У каждого в жизни должна быть отдушина».

Лысый парень в кожанке сказал:

«Эта музыка трештранса».

Также имели место вариации на тему:

«Потому что это ахуенно», «Потому что альбина самая пиздатая» и «Блять, а на кого еще сюда идти».

Толпа сгущается. Вижу одного из авантюристов, ранее стоявших в углу. Подхожу к нему, растерянно приветствую, включаю диктофон.  Выясняется, что он тоже пришел ради Альбины. Интересуюсь, почему. Глаза парня становятся крайне серьезными. Лоб хмурится. Лицо принимает почти что ницшеанские черты.

– Почему Альбина? – многозначительно закуривает. – Да потому, что наша жизнь – это паровоз, который едет на говне. То есть говно кидают в печь вместо угля. Непонятно, наверное… Короче, на черной материи зиждется мир. Вообще живительный источник всего сущего – это похоть, разврат и деструктив. Альбина Сексова – ничто иное, как говно, которое закидывают в паровоз мироздания. Говно, естественно, в смысле метафизическом, пост-рациональном. Тебе вообще что-нибудь понятно?

Последнюю реплику он произносит так, будто я его студент. Мне невольно становится стыдно за свои приземленные познания о говне. Я благодарю и отхожу.

 

22:25

Становится не по себе. Когда ты единственный трезвый среди ста пятидесяти человек, создается ощущение, что пьяный здесь ты. Иными словами, опьянение в этом месте – новая трезвость и единственно верное состояние сознания.

 

22:29

Принимаю судьбоносное решение выпить пива.

22:34

Доволен своей безвольностью. Пью пиво. Приезжают мои близкие друзья. Как ни странно, все до одного – на Альбину Сексову.

Под влиянием пива реальность становится приветливей. Мелькает лицо Петра Мартича, солиста группы «Пасош». Встаю на возвышенность в виде бочки. Натужно щурюсь. Ищу Мартича. Наконец вижу его у входа в клуб. Лицо у него доброе, бровастое. Спрыгиваю с бочки, бегу ему на встречу. Дорогу преграждает женщина в оранжевом.

– Ах, вот ты где.

С важным видом отодвигаю женщину, протискиваюсь к Петру, параллельно включаю диктофон.

Женщина снова встает на пути. Я выхожу из себя:

– Да что такое?
– Купи у меня бандероль.
– Какую бандероль?!

Мартич стремительно растворяется в толпе.

– Мою, авторскую бандероль. В виде сапога.

Я окончательно теряю музыканта из виду. Кидаю злобный взгляд в оранжевую женщину и ухожу на бар. Чувствую себя Филатовым из «Города Зеро». Выпиваю второе пиво. Возвращаюсь к сцене. Играет бодрый панк-рок. Вокалист в маске волка ласково шлепает себя бубном по заду.

Спрашиваю, кто выступает. Отвечают: группа «Продукты».

Музыка такая подходит для: прогулки с пакетом вина по улице, знакомства с социально безответственными женщинами, ненавязчивой драки.

 

 

Толпа перед сценой заметно звереет. Люди проявляют свои животные качества в позитивном ключе: прыгают, визжат и иногда целуются.

Возвращаюсь на бар, выпиваю третье пиво. В толпе различаю Ваню Пасть из группы Досвидош. Включаю диктофон, подхожу.

– Как думаешь, в чем смысл таких мероприятий? Куда все это должно прийти?
– Все это должно прийти к тому, что нам заплатят денег…

(Рассеянно ищет кого-то в толпе, не исключено, что человека с деньгами)

– Говорят, тебе недавно отрубило палец?
– Пандемия привела меня к тому, что я пошел работать на завод. Отрубил себе палец на станке.

(Демонстрирует ладонь)

– Теперь играю тремя пальцами. Меня это подкинуло. Потеря конечности, хоть и небольшой, здорово переворачивает сознание.

Я понимающе киваю, осознавая, что здорово опьянел.

– Твои текста звучат лаконично и довольно целостно. Мне кажется, что ты из тех творцов, что подключаются к космическому каналу или типа того?
– Да, есть такое! Иногда у меня ощущение, что рука сама пишет.
– Булгаков говорил, что «Мастера и Маргариту» ему нашептывал дьявол. Ты веришь в подобного рода мистику?
– Сто пудов!
– Ваше фирменное звучание — это жирный бас и много ревера. Планируются ли какие-то изменения?
– Мы подумываем добавить какой-нибудь синт. Сегодня мы будем играть что-нибудь новое, может быть…

Ваня не успевает договорить фразу. Его ответ прерывает тучный человек в очках.

– Либералы ничего не понимают! – говорит тучный человек. – Скоро мы все окажемся в заурах!
– Баулах?
– Заурах!

Глаза человека нездорово возбуждены. В тусклом освещении клуба он напоминает мистического пророка. Ваня слегка раздражается.

– Что, блять, за зауры?
– Зауры! Безвизовый режим! Все приезжие некрасивые и воняют! И заметьте, я не употребляю слово на букву Х!

Начинается динамичная полемика на тему ксенофобии. Голоса становятся все громче. Кажется, назревает драка.

– Я из Казахстана, – говорит Ваня. – Думаешь, я воняю?! Попробуй!

С этими словами Ваня подносит к оппоненту свою подмышку и предлагает облизать.  Не знаю, читал ли Ваня «Искусство Войны» Сунь-Цзы, но такая тактика оказывается крайне действенной. Отодвинув подмышку, тучный человек заметно тушуется и исчезает.

Публика начинает стягиваться к сцене. Приближается выступление Альбины Сексовой. Клуб набит полностью, и протиснуться вперед совершенно невозможно. Происходящее походит на мистерию: люди достают фаллоимитаторы и приветственно машут ими в сторону сцены. В какой-то момент толпой овладевает иррациональное чувство патриотизма. Люди скандируют слово «Россия» и радостно бьют в ладоши. «Какие причудливые формы, однако, может приобретать любовь к Родине», – думаю я, и на сцену выходит Альбина. Толпа взрывается в первобытном экстазе. Исполнительница пытается угомонить публику, чтобы настроить оборудование, но толпа неукротима. На Альбину сыпятся признания в любви, призывы к изнасилованию и простые слова благодарности. Наконец звучит музыка, и публика содрагается в подлинном дионисийском благоговении.

Музыка такая подходит для: похорон GG Алена, семейной пьянки в регионе, зачатию потенциального гения, терапии агрессивных состояний, радикального очищения души.

 

 

 

1:10

Торчу у барной стойки. Бесповоротно и нагло пьянею. Люди вокруг переживают внутренний коллапс. Многие начинают засыпать на хаотично расставленных креслах. Несколько человек не пренебрегают возможностью лечь на асфальт. Кажется, они смотрят на звезды.

 

2:17

Вваливаюсь на выступление группы «Досвидош» К этому времени в зале остаются лишь самые сильные духом. Закрываю глаза и начинаю танцевать. Под закрытыми веками жирнейшая бас гитара визуализируется в черную змею. Где-то позади нависает призрачный вокал. Я открываю глаза и вижу, как один мужик бьет другого по лицу. Прихожу в восторг.

Музыка такая подходит для: мужественных страданий, урбанистических скитаний, навязчивых состояний при обсессивном синдроме

 

 

2:40

Пошатываясь, выхожу из клуба. Реальность утекает из-под ног. Встречаю несколько плачущих человек подряд. Все больше людей лежат на асфальте. Ложусь и я.

Впервые за долгое время чувствую, что Москва живет и пульсирует. Подобные мероприятия не только могут «быть» – они непременно должны «быть». Дело здесь не столько в музыке, сколько в чувстве всеобщего драйва и восторга. Люди перевоплощаются и, кажется, максимально отдаляются от своих социальных ролей. Фестиваль оказывает воистину терапевтический эффект: я лежу на асфальте и пребываю в почти дзен-буддийском спокойствии. 

Пахом так и не приехал.