Пять лет назад «ночные грузчики» ушли в безвременный отпуск. Объявление о туре в 2016 году было неожиданностью для всех — уже до боли знакомый spoken word Евгения Алехина и Михаила Енотова снова напомнил о себе. Казалось, они никуда не уходили, ведь треки всё ещё бродят по веб-пространству, а слушатели все еще помнят те самые строки. Некоторые выросли из декламаций «ночных грузчиков», но появились и новые — гораздо младше самих музыкантов. Одно не изменилось: целевая аудитория — молодые и рефлексирующие.
В беседе с Михаилом Енотовым — о создании «Ночных грузчиков», вдохновении, литературе, духовном поиске и новом проекте «Или».
Каким было творчество в детстве, в юношестве?
В детстве много всего было — стихи писал, рисовал. Позже, когда я увлекся рок-музыкой и раздобыл себе первую гитару, началось песенное творчество. Пытался периодически пописывать и какую-то прозу. Обычно под влиянием кого-то. Но это было несерьезно. А всерьез началось в студенческие годы во ВГИКе. Как раз там в конце первого курса встретился с Женей Алехиным.
С какой идеей создавались «ночные грузчики»?
Они не создавались, они рождались. Я уже сказал, что мы познакомились с Женей Алехиным. Почти сразу стали много общаться. Потом жили в одной комнате во вгиковском общежитии. У Жени с Костей Сперанским была до этого группа «макулатура» в Кемерово. Костя остался там из-за подписки о невыезде. А Жене хотелось продолжать. В моем лице он нашел единомышленника. В общем, изначально «грузчики» должны были стать похожими на «макулатуру». Я даже помню первый текст, который я написал, чтобы показать Жене. Он начинался со слов: «Я помню все труды Ленина, как ты — свой первый сексуальный опыт». Вообще, был очень в духе «макулатуры». А потом Женя вдруг написал «Быть хорошим человеком» и сказал, что хочет делать что-то похожее. То есть просто лирические стихи о личном и без рэповой подачи. Поначалу идея была именно такая — делать экзистенциальные тексты и накладывать на музыку, нарезанную из российской попсы.
А что на практике выходило?
Все было очень просто. Писалось все в комнате общежития на обычном компьютере в программах «SoundForge» и «Acidpro», записывалось на микрофоне за 200 рублей. Инициатива шла от Жени. Ему хотелось сделать что-то новое в рамках речитатива. Потом мы услышали СБПЧ. Узнали, что кто-то уже делал что-то подобное. Нас очень вдохновил их первый альбом. Так все начиналось. Первые два альбома мы просто выбросили в сеть и не ждали какого-то отклика. А потом все как-то само стало разрастаться. Вдруг предложили сыграть первый концерт, вдруг пригласили выступить в другой город. Это было настоящее творчество. Без целей, ориентации на какого-то слушателя, самопродвижения. Хотелось, конечно, чтобы нас слушали. Мы даже писали продюсеру «Кровостока». Он нам ответил что-то типа: «В общем, неплохо, но поменьше Гришковца в текстах». Потом писали ребятам из «2Hcompany», оказалось, что они вообще нас уже знают, даже кому-то из них нравились «Грузчики».
Сейчас я уже не слежу за жизнью «Ночных грузчиков» в сети. Иногда случайно натыкаюсь — вижу, как много слушателей стало. Очень странно ощущать, что ты вроде уже закончил этим заниматься, а оно все еще живет своей жизнью. И люди, которые сейчас начинают слушать «грузчиков», воспринимают их как что-то новое, свежее, хотя все уже несколько лет назад закончилось. Особенно странно, что эту музыку слушают дети двенадцати-тринадцати лет. Видишь это и потом сам себя утешаешь: «Ты же сам слушал Radiohead в этом возрасте. Это же не значит, что Radiohead — плохая группа».
В какой обстановке создавались тексты?
Быт — комната общежития. Постоянные кастрюли супов, море дешевого пива, куча друзей, какие-то пьянки, список долгов, написанный на обоях карандашом. Еще были походы на массовку или опросы для заработка. Когда появлялись небольшие деньги — покупка каких-то свитеров за 90 рублей в стоке. Вот это и были «Ночные грузчики» в самом начале. Еще, конечно, были бесконечные разговоры о кино, литературе, музыке. На самом деле, такая хорошая студенческая молодость со всеми вытекающими.
Первый альбом — это стихи Жени, которые он написал заранее, он же и на музыку клал… Потом он давал мне свои тексты, и я на эту тему фантазировал свою часть. Поэтому на первом альбоме, наверное, во всех треках тексты Жени сильнее. Во втором альбоме это было почти так же. К третьему уже много текстов писал я и много минусов стал делать. Здесь мы уже стали брать сэмплы из музыки, которую сами слушали. Поэтому и звучание стало более стильным.
То есть изначально была ирония, а потом стали серьезнее?
Да, так и есть. Поначалу была почти что игра, потом уже нет. К последнему альбому я написал больше половины текстов и музыки тоже. Но к тому времени уже приехал из Кемерово Костя Сперанский. Женя параллельно делал тексты в «макулатуре», и мне казалось, что она у него вышла на первый план. Наверное, он соскучился по этой форме — более злободневной, едкой и социальной. А мне это всё было неинтересно. Они записали вместе «Детского психиатра», и Женя говорил, что это лучшее из того, что он написал. Поэтому то, что мы закончили на четвертом альбоме, это вполне логично.
Распад случился естественным образом? Группа отжила свое?
Не совсем так. Это случилось в первую очередь по идейным причинам. У меня произошел внутренний переворот. Мы съездили в две поездки — на Урал и в Украину, дали последние концерты и всё. Я надел крестик, который уже давно не носил, посмотрел на эти песни и понял, что уже большую часть не готов исполнять. И тогда мы ушли в безвременный отпуск. Но я сразу понимал, что это отпуск без конца.
С Женей Алехиным до сих пор дружите?
Да, но сейчас очень редко общаемся. Женя последнее время очень много ездит. Может уехать на полгода в Индию. Переезжал в Казань, потом — в Петербург. Когда он бывает в Москве — видимся; дружим, переписываемся, но уже гораздо реже. Ну и, конечно, точек соприкосновения сейчас гораздо меньше.
Разные мировоззрения и образ жизни сказываются?
Да, образ жизни. У меня работа. У него какая-то другая деятельность.
Какие треки из «грузчиков» особенно дороги для тебя?
Мне нравятся третий и четвертый альбомы. Мне кажется — они ценные. Единственное, третий («О, человек») — очень депрессивный. Помню, когда записали его, я его даже не переслушивал. Женя спрашивал: «Как тебе? Ты слушаешь альбом?», и я отвечал: «Жень, даже слушать не хочу. Я это из себя вылил и хочу забыть». Женя даже обижался, говорил: «Ну что это за отношение, как к помойке, как будто ты выбросил и все». А мне было тяжело очень. Всё, что в «НГ» на третьем альбоме, всё — кишки вынутые. Там никакой игры. Четвертый альбом — более светлый. Мне сегодняшнему он ближе… Если вспоминаются «ночные грузчики», то трек «Странный парень». Не могу сказать, что он мне сейчас очень близок, но он вышел прямо-таки сильным. Еще «Бразилия» с последнего альбома нравится. И лично мне дорог текст «Остановиться».
«Остановиться» — замечательный текст. А, например, «Письмо издателям» нравится сейчас?
Ну, я писал его почти в шутку. Женя — серьезно. Для него это было частью жизни. Он писал рассказы, хотел, чтобы их кто-то издал, хотел зарабатывать литературой. А я и издатели существовали в параллельных вселенных. Он написал этот текст, принес. А у меня что было? В детстве были сказки про гномика Солика. Я только сейчас узнал, что это на самом деле смурфики. Мне попадались они в киндер-сюрпризе, и я писал сказки про них. Вот, собственно, с чем я мог пойти к издателям.
Все ли получилось в «ночных грузчиках» так, как хотелось? Хотел бы что-нибудь сделать иначе?
Я думаю, все, что хотели — сделали. Не то чтобы что-то хотелось сделать иначе. Но некоторые тексты я бы вообще сейчас был рад удалить со всех возможных носителей в мире.
Например?
Например, «В тот день» со второго альбома.
Расскажи вкратце про проект «Или». Какова была идея? Чем он является на сегодняшний день?
«Или» созревал долго. Некоторым песням лет по пять. После распада «грузчиков» я сразу стал думать о сольном проекте, но как-то не решился что-то в одиночку делать. В итоге «Или» появился тогда, когда я уже не мог это внутри держать, и я рад, что вышло именно так. Какая была идея? Ну, если говорить о содержании, то мне хотелось рассказать о своем духовном пути и вообще откровенно поговорить о духовном в противовес вездесущему материальному, о вечном в противовес кичливому современному — в какой-то мере наш альбом это такое восстание против правящей сегодня иронии за возрождение пафоса. Если говорить о форме, то хотелось попробовать совместить «грузчиковский» spoken word с агрессивным гитарным звучанием, ну и попробовать сделать христианский рок по-русски. Один мой приятель после концерта «Или» охарактеризовал наш стиль как «Достоевский-рок». Для меня это высшая похвала и подтверждение того, что все задуманное получилось. Сейчас мы готовимся к записи мини-альбома — намерены подойти к этому серьезно и на этот раз добиться звучания, которого нам бы хотелось. В составе произошли некоторые изменения — поменялся бас-гитарист, возможно, после записи придется расстаться и с ударником. В любом случае, с живыми выступлениями пока решили завязать.
Теперь вопрос по литературе.
Как на экзамене. (Смеется.)
Я очень люблю рассказ «Носки и газеты». Как он писался?
Он писался под влиянием Жени. Меня подстегивало, что он что-то пишет. И мне тоже хотелось что-то написать. Я же тоже человек пишущий. (Улыбается.) У него там было множество друзей-писателей, они собирались, обсуждали литературу, издателей, всякие журналы. Мне тоже хотелось быть причастным к этому. У меня был такой азарт. Еще Женя всегда писал вещи жизненные, автобиографические. А я сказал ему, что напишу рассказ, где не будет ни капли правды. Так появились «Носки и газеты», которые срослись в одну историю с «Коробочкой с панорамой Варшавы». Она уже более автобиографична. Так рассказ и писался, тоже без всяких целей. Просто мне это нравилось, было свободное время, и я писал. Потом отправил на «Дебют», и это вдруг кто-то оценил.
Расскажи про участие в «Дебюте», что это тебе дало?
Я отправил им работы, увидел себя в лонг-листе, в шорт-листе. Сказал Жене: «Ха-ха, вот видишь»… (Смеется.) Что дало? Во-первых, 200 000 рублей, минус 13 % налога и поделить на два, потому что мы договорились с писателем Кириллом Рябовым: «Если кто-то из нас победит, делим выигрыш пополам». Он тоже был в лонг-листе. В итоге выиграл я. А деньги потратил на гитару. И к морю съездил. Кроме того, спустя два года «Коробочка» вошла в сборник «Дебюта», и мы поехали по Франции с несколькими писателями. И, конечно, теперь, когда забиваешь «Михаил Енотов» в Яндексе, вылезает видео, где я в дурацком кителе целую руку Лидии Федосеевой-Шукшиной. Больше ничего не дало вообще. Но на самом деле чего хочешь, то и получаешь. Я не хотел печататься, издаваться в журналах. А почему послал на «Дебют»? Ну потому что, когда ты что-то пишешь, ты нуждаешься в читателе. К тому же, «Дебют» — очень раскрученная премия была. Когда я еще учился в школе, все время их рекламу показывали: «Вы мооолоды? Талааантливы?». Я уже тогда им что-то посылал.
Ты в 2007-м, ты в 2015 — что изменилось в жизни, в творчестве?
Изменения огромные. В 2007-м мне было 19 лет. То есть я был еще тинэйджером. А сейчас мне 27, я уже слишком стар даже для армии. Стою на пороге кризиса среднего возраста. Если бы изменений не было, вышло бы очень печально. Я повзрослел, надеюсь, что поумнел немного, к творчеству стал серьезнее относиться.
А что касается мировоззрения?
Если говорить про 2007-й, то даже не могу вспомнить, была ли у меня какая-то философия. Была скорее некая карта из увлечений восточной культурой, эзотерикой, левыми идеями. Естественно, все это было очень поверхностно. Книжек я тогда не читал, тем более серьезных. Это видно по первому альбому «Грузчиков». Как мне кажется, там больше каких-то будничных переживаний. Никакой философии нет. На втором альбоме появляется слово «Экзистенциализм». А с третьего начинается что-то более глубокое.
А сейчас, соответственно, устоявшееся мировоззрение уже есть?
Сейчас да. Думаю, я стал более цельной личностью. Почитал кое-чего. Раньше было много вопросов, о которых я не задумывался. Не было какой-то цельной картины мира. Сейчас я почти по любому поводу могу высказаться. Естественно, не как эксперт — просто личное мнение.
Как ты пришел к православию? Каким образом произошел переход?
Мне кажется, для тех, кто знает «грузчиков», это должно быть понятно. Мои «грузчики» — это долгий и мучительный поиск. У кого-то поиск ни к чему не приводит, у меня — привел. Любой верующий человек скажет, что не ты приходишь к Богу, а Он тебя к себе приводит. Я не знаю как.
То есть никаких событий из жизни, которые повлияли на это?
Нет. Я не спасся из разбившегося самолета, не исцелился чудесным образом от рака. Я просто искал смысл, и для меня это был очень животрепещущий вопрос. Как сказано: «Ищите и обрящете». Если человек не довольствуется материальным миром, ищет что-то высшее, то Бог, как Существо любящее, старается открыться ему. Мое отчаяние доходило до крайней степени, и я действительно не мог успокоиться. У меня всё было — девушка, работа, образование. Делай, что хочешь. И ничего… Похожая история была с Петром Мамоновым. Я не знаю, что еще так меняет людей, как православие.
Что для тебя сейчас самое главное в жизни и в творчестве?
Самое важное — это приблизиться к Богу, понять его волю в отношении себя. Как говорится, «борись там, где стоишь». Я, в общем-то, оказался причастен к музыке. И мне не хотелось бы уходить в проповедничество. Я бы хотел служить Богу творчеством. И в жизни так же. Но в жизни все гораздо сложнее. Творчество — это все-таки слова.
