Как оказалось, на территории бывшего Советского Союза существует заговор учителей литературы, направленный на деформацию образа малоросского партизана в сторону тщедушного носатого бичевателя мифических язв общества. С целью пресечь преуменьшение исторической роли писателя, мы рассмотрим три самых неявных момента его литературной деятельности. Не всей, конечно. Краткий анамнез лучше обширного эпикриза.
Написать о творчестве или же хотя бы о жизни Гоголя менее чем на пятистах страницах невозможно. Да и, по сути, так ли важна сама хронология эпизодов? Не лучше ли ограничиться расстановкой акцентов, отказавшись от тщеславной попытки в очередной раз биографировать классика. Мало найдется историков, кому будет жизненно необходимо почерпнуть из данной статьи даты поступления Николая Васильевича в Нежинскую гимназию или временные рамки путешествий по Европе. Перед вами скорее заметка, которую вы прочтете на досуге, чтобы немного поразвлечь свой разум.
Начнем с того, что мало кто из нас действительно умеет читать. Поясню. Учитывая страсть любого и всякого автора вкладывать потаенный смысл в написанное, мало кому хватает эрудированности увидеть пресловутое «двойное дно». Проще говоря, процесс интеллектуального чтения предполагает, что читатель достаточно образован, дабы разобраться в социально-политической подоплеке текста; чувство юмора его развито в той мере, которая позволит заметить сатиру и читать «между строк»; логический аппарат в состоянии сделать соответствующие выводы из прочитанного. Если вы протестировали себя по указанным выше критериям, и результаты оказались неутешительными – не огорчайтесь. Все такие. Нет причин комплексовать. Статья располагает достаточным количеством подсказок, дабы процесс знакомства с trueGogol стал увлекательным, как выдувание мыльных пузырей июньским вечером на террасе собственного дома в Альпах.
#1. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ
Перефразируя классика, о Гоголе часто говорят, что, мол, «сатирой жег сердца людей». В качестве подтверждения прикрепляют краткий пересказ «Ревизора» с художественной декламацией излюбленных мест, или, того хуже, «Нос» зачитывают. Наизусть.
Это очень категорично по отношению к любому автору. Те же школьные литераторы в подавляющем своем большинстве обожают навешивать ярлыки и швыряться тяжелыми фразами. Но мы пойдем другим путем. Конечно, совсем без громких заявлений не обойтись, но все это ради того, чтобы придать теме остроты. Зрите меж строк, уважаемый читатель.
Уже во второй половине жизни у Гоголя случится «провал сознания» и он решит написать новый домострой, дабы «научать» да «увещевать». И произойдет это аж зарубежом, что наталкивает на мысль о тонкой шпионской работе, направленной на порчу отечественных светлых умов. А поначалу ни в чем постыдном Николай Васильевич еще уличен не был. Пока что он пишет картины современного бытия, упиваясь типажами и ситуациями.
Как нас всех в школе учили? «Ревизор – тонкое сатирическое произведение, написанное, дабы обличить неправомерность деятельности бюрократического аппарата, высмеивать коррупционное правительство и указывать на больные места общества». Уверяю вас, все это весьма и весьма далеко от истины. Никто ни над кем не иронизировал, и, упасигосподи, не бичевал никого.
«Ревизор» – скорее учебник психологии типичного питерского хлыща. Любого умника, «одетого по моде», принимают за чиновника из высшего эшелона власти уже за тридцатым километром от Петербурга. И сколько таких ситуаций было в жизни самого Гоголя. Хлестаков – типичный столичный декадент, мучимый праздностью и бессмысленностью собственного существования. Он не исключение, а правило. Попадая в неразбериху, герой пьесы сеет раздор и панику просто так, чистого хаоса ради. Потому что это, — какое-никакое, но развлечение. Всякого питерца того времени поставь на его место – ничего не изменилось бы. И не нужно притворно вскидывать руки к небу с криком: «о времена! о нравы!». Любой современный авантюрист с удовольствием повторил бы подвиг господина Хлестакова.
Томление и грусть диагностируют в главном герое состояние крайней апатии, на фоне показного оптимизма. Для гоголевских персонажей вообще свойственна светлая грусть, смешанная с безалаберностью. Достоевскому, в плане составления психологических портретов, нужно подвинуться и освободить место Гоголю – вот уж кто преуспел в определении типов личности. «Нос» — развенчание мании величия мелкой сошки, «Тарас Бульба» — драма отцов-детей в двенадцати частях. Уверена, вы с легкостью дополните этот список.
#2. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ
Есть мнение, что Гоголя у нас либо не читают, либо читают неправильно. По причине противоречивости НВ как личности. Роялист, извечно симпатизирующий русскому трону, даже будучи заграницей, имея возможность посещать открытые собрания местных парламентов, отказывается, находя данное занятие бессмысленным и даже вредным. Гоголь любил царя, а царь любил Гоголя. Когда цензоры с удовольствием немедленно запретили свеженького «Ревизора», Николай I снял вето на постановку и тираж. Когда НВ увядал в Италии без средств к существованию, именно со стороны императора незамедлительно образовался щедрый денежный донат в ответ на жалобное письмо. И Николая Васильевича можно только поздравить со взаимными чувствами. Но…
Гоголь был замечен в противоположном углу ринга. Дело молодое: очарованный шармом своего гимназического профессора-революционера, стал «вольнодумцем», был допрашиваем, горячо отстаивал своего вдохновителя. Очные ставки проваливал, врал, выкручивался, всячески мешал проведению следствия. Был отпущен за недостаточностью и несущественностью улик. Итог: Гоголь столкнулся с гнетом власти и остался недоволен таким положением дел. Впервые задумался о правах и свободах всякого жителя империи. И впоследствии, будьте уверены, народнические течения еще всплывут в его творчестве. Но это материал уже совершенно другого, более скучного и подробного исследования.
Биографы романтизируют литературную деятельность Николая Васильевича. Мол, любил он родину-Украину, сентиментальные настроения, и все такое. Теория всеобщего заговора убедительно сообщает, что делают они это исключительно для того, чтобы утаить от потомков роль Гоголя-саботажника. Так это или нет – выводы делать только вам, но следующий параграф подскажет, в каком направлении искать зарытую Гоголем собаку.
#3. ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ
Николай Васильевич всегда задумывал проекты все масштабные да объемные. Чтобы в шести томах, да потомкам на увещевание. Помысли все великие, да свершения небольшие. По факту, у Гоголя уже на втором томе «Мертвых душ» накладка вышла. Размер, все-таки, имеет значение, когда речь идет о литературной мысли. НВ решил палить картечью по головам современников и засел за цикл «Вечеров на хуторе близ Диканьки».
«Ночь перед Рождеством» появляется в 1830м году XIX века, в спокойное сытое время царской цензуры. Никто и ничто не проскользнет мимо бдительного ока литературной разведки. А писать-то хочется. И непременно о большой украинской обиде – ликвидации Запорожской Сечи. Как императрица Екатерина II казаков не пощадила. И почему казаки не оборонялись. И что вообще происходит в Украине, и почему об этом не говорят. Гоголь лично решает поучаствовать в судьбе народа самым нетривиальным способом.
Отечественная литература, оказывается, располагает примерами куда изящнее пресловутого Дэна Брауна, с его бесконечными интригами-расследованиями. Вот Николай Васильевич, например. Уж закрутил сюжет – Леонардо да Винчи обзавидуется. Взял украинскую сказку, добавил туда всякой чертовщины для отвлечения внимания, разбавил очаровательным аутентичным наречием, а между строк, тооонкой красной линией пропустил исторический сюжет. С первого взгляда и не заметишь.
Без сомнения, все вы прекрасно образованы, но возьму на себя смелость напомнить фабулу: кузнец Вакула отправляется в Петербург за «черевичками» императрицы (той самой Екатерины), попутно встревая в экшн разной степени сложности. Умопомрачительный квест счастливо завершается для главного героя, и, конечно, «они поженятся». А вот второстепенным участника комедии повезло меньше. На фоне буйства гормонов молодого кузнеца, Гоголь «затерял» сюжет об аудиенции казацких послов. Вот господин Потемкин стоит, и чему-то обучает сечевиков. Сцена коленопреклонения какая-то мутная. Ничего не монтируется. Словно кусок другого фильма. Кстати, о чем они просили императрицу, кто-нибудь помнит? Полюбопытствуйте на досуге.
Итак, половина дела сделана. История скандального разрушения казацкой вольницы замаскирована в фантасмагорию. Ее с легкостью пропустит царская цензура. Подобного рода чтиво — вполне себе популярный жанр тех времен. Успех обеспечен. «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам — урок». Но удачное осуществление находится под вопросом: не воспримут ли рассказ только лишь в качестве самодеятельности? Как оставить понятный читателю намек, который не привлечет внимание цензоров? Как сказку сделать былью?
«Хочешь что-то спрятать – положи на видное место». Что такое Диканька? Какая-то точка на карте. И непростая. Во времена Гоголя, это село являлось резиденцией имперского канцлера Виктора Кочубея. Дворец, находившийся там, насчитывал 100 комнат, и принимал не одно поколение царей. Поэтому о Диканьке в Петербурге знали все, и все хотели причаститься тайнами царской семьи. Все равно, что сегодня поставить веб-камеру в спальне Обамы. Цель достигнута максимально изящным методом. Пора открывать шампанское и праздновать торжество литературной мысли. Так свершилась одна забавная гоголевская диверсия, коих было еще немало.
Как и было обещано, не стану утомлять вас, уважаемый читатель, излишней продолжительностью текста. Все, что было необходимо, уже сообщено выше, и продолжать есть смысл исключительно после реакции. Всяк монолог плох, ежели проистекает не из уст принца датского.