Предисловие:

Венцель из Ter Kameren, Брюссель, 1474

… аббат мне сетовал на жизнь… с торговой площади три стражника гнали торговку рыбой… перед заходом солнца вдруг всё почернело… небеса разверзлись… прямо передо мною… перед Ратушей…  фигура женская ликом багряным воссияла… одни сегодня говорят, что видели вчера Мадонну с умершим младенцем на руках… другие — дьявола, но только в женском платье… в плоти… я сам — не знаю, что я видел…. Господь даёт уверенность мне в том, что всё это нам за… дела наши… я умоляю, молись больше, больше… она прошла от Ратуши к реке… сначала стало зябко… после — леденящий ужас… аббат подле меня, два стражника и две крестьянки… те сразу пали навзничь, засмердели как чумные язвы… меня не тронула, aquila non captat muscas… сама чуть пахла ладаном… нежной ладонью… скажи, как знать… то послал бес или то проведение божье… весь город в ужасе, мёртвые ожили, но на мгновенье.

(пер. со средненидерландского)

Хуго де Гир, Брюссель, 1699

…Наш путь в Антверпен прервал жуткий эпизод. Меня терзают думы, я не знаю, позволишь ли себе мне просто так поверить. Ныне, когда солнце светит, и под сенью ветвей в саду я пишу тебе это письмо, мысли мои чисты как хрусталь, что подарил тебе де Ларжильер в Мелёне… Позавчера, когда нам нужно было отправляться в путь и лошади были уже готовы, я всуе поспешил на Гран-Плас, где всех наш ждал купец… Как только он обвёл рукой свой стол, усыпанный дарами из Ост-Индии, раздался гром — все лошади упали как живые, остался бездыханным тот купец, и все его дары каскадом провалились в тьму, как всё вокруг… Все мы, кто был на площади, припали к полу. Как будто вжались в камень, вкаменели в жалость. У Домов Гильдий, стряхнув всю позолоту, явилась женщина. Клянусь — из неоткуда. Она несла в руках какой-то свёрток. И шла к Сенне. Весь её путь усыпан был росою перламутра. Все мы не смели поднимать голов, нас ужасом прибило к площади. Все мысли о пощаде. И о ней. В один момент, я чувствовал, из-под земли в меня пророс чужой скелет. Не объяснить. И не проси. Иссякли силы. Очнулся я уже в постели — меня спас Этьен, но он ни слова не сказал с тех пор… Стража закрыла город.

(пер. с французского)

Мэделин ван Хек, Брюссель, 1882

Так вот, мой друг, об этом понапишут сейчас все газеты. Я чувствую, что тоже написать должна — я не хочу, но это забывать нельзя, on ñ'y peut rien. Я шла в гимназию тем днём, было светло, я шла под тенью Триумфальной арки. Рядом в карете… дама с полицейским… старьёвщик… грустно нёс товар… в сторону… École… Вдруг прямо из всего и ничего вышла Она! Будто Афина или Эвридика, или… Красивая, но и смертельная… Покрылся льдом весь Jubelpark, и арка застонала! Все стёкла, что вокруг — все разлетелись. Тот полицейский, что с каретой, засвистел свисток в себя! Карета стала мрамором, запахло ромом. Покамест Она шла — куда-то шла — всех, кто там был, всех нас, окутал ступор. Я ощущала по Ней жажду, как Сапфо. Всеми своими членами — и власть, и пыл желания — как слушавший сирену Одиссей, привязанный верёвкой к мачте. Моей мечтой в тот миг было растаять… Был мороз по коже… Она… Не отпускала из рук люльку. Что в ней? Я не знаю… На арке колесница зарыдала рёвом… Вся площадь перед аркой танцевала, пока не стали падать. Кто-то погиб… от остановки сердца… кто-то — ожил… я — от остановки… Не знаю, что она, и кто она, и как она. Я слышала, что видели её в канале Брюссель — Шельда… шёл по пятам… застыл… ну а потом растаял.

(пер. со нидерландского)

Элизе ван Бенеден, Брюссель, 1901

Дорогой Хуго, с радостью. Я дам вам интервью. Ваша закрытка в голубом конверте… Всего я не смогу сказать — вы не поймёте. Я вышла из дома Saint-Cyr за табаком, когда это случилось… Бились стёкла… Я слышала скрежет моторов, рёв колёс… На время, что она меня касалась, я оглохла. Она была одета как Медея с плаката… вышла будто бы… и из… из электрических раскатов грома! Из воздуха, из атмосферного давления, из тьмы. Стала материей. Я почему-то это смутно помню… Я потянулась за её прядью волос! Меня прибило к полу. Полой. Юбки. Я чувствовала гравитацию и… как наркоз! Как морфий, пропитавший все артерии… металл… заледенел… Все пели. Против своей воли. В меня вселился, ввеселился демон. Я стала хохотать над всем вокруг, рыдать над всем в квадрат, в бордюр, в пол, в небо. Все, кто пытались помешать Медее — все уже стоят в земле. Тот, кто пошёл за ней, объявлен был пропавшим с вестью. Один из офицеров смел… наставить…револьвер… Он этим револьвером 30 раз стрелялся себе прямо в сердце. В сердце. Всё, что я думала: «Aidez-moi!». Но, знаете, я выжила… Всё остальное — тет-а-тет, давайте встретимся в четверг, где и… Да, Хуго, не забудьте взять свои Romeo y Julieta и ту прославленную…

(пер. со нидерландского)

Ян Хоубен, Брюссель, 1977

Привет. Если ты дома, то возьми, пожалуйста, трубку, это срочно… Эм… Окей, я вижу, ты не дома. Вернее, слышу. Так, хорошо, послушай, я обещал вписать твою сестру… putain… Такая хрень случилась, сложно говорить спокойно. Знаешь, я её не впишу. Я просто сейчас не в себе. Хочу закрыться и залипнуть в Астерикса с Обеликсом. И я уверен, что не трипанул. Я знаю твою базар — ещё раз, я не трипанул! Ладно, прости… Пару часов назад я шёл по Rue du Marais, когда услышал шум и грохот, крики, где-то впереди меня. Казалось, что стреляют копы. Ну я подумал: «Lul!». И побежал туда. У здания госбанка, похожего, ты помнишь, на большой бетонный торт, стояли люди. Немного, человек 15. Все были в какой-то… Толстой корке льда. В какой-то однокоренной коре. Из льда. И между ними, как между скульптурами, шла… чувиха, не знаю, женщина, одетая в кислотный балахон. Шла просто… просто так. Босая. И ей что в лоб, что по лбу на нас всех. Кто-то кричал. Я тоже закричал, когда увидел эту meuf. Потом запел. У всех вокруг крошились камни, деньги, зубы. Крошились… Крохи. А она просто шла по лужам ржавчины и плавленых кассет. И, кажется, она несла ребёнка. Сложно. Ты стопудняк уже об этом слышал, то есть… Нет, ну, от Этьена. Мне звонил Этьен. Тот у которого отец в USA-базе в Kleine-Brogel. И он сказал, что они там уже об этом знали точно. И типа — самолёты были наготове. И эту женщину последний раз видел мой кореш. Но вы не знакомы. Она зашла в Kanal de Brusselex. И растворилась. И всех, кто пробовал за ней погнаться оплетали большие прутья из металла, из земли, опутывали, прижимая мясо. Я просто в шоке. Всё ещё. Перезвони. Блин, береги себя.

(пер. со нидерландского)

Айлин Дере, Брюссель, 2019

Да, я гуглила и нашла только один похожий случай. Какая-то Элизе ван… Короче, я отправлю линк. Но там всё сходится. Она, психоз, шум, «в платье», «ниоткуда». Разница в месте. Ведь я-то видела её у Tour Rogier.
19:05

Но вот что странно, почему о ней никто не пишет? Сегодня. Там же минимум один погиб. Короче, очень странные дела.
19:05

Я просто рада, что мне удалось уехать. Я прямо истерзала ручку самоката, я жала на неё, что было сил. А она шла за мной, клянусь. Какой-то creep. Вот реально.
19:09

Ты здесь?
19:11

Пожалуйста, скажи, что здесь.
19:11

Что-то случилось…
19:11

Всё плавится от холода.
19:12

Жара. Крошится от жары.
19:12

Стекло.
19:12

Стегает.
19:12

Ткани.
19:12

Города.
19:12

Швы.
19:12

вульвы внутренности львы полимеры
19:13

Плетётся язык.
19:13

Вижу её.
19:13

Сейчас.
19:13

Из своего окна.
19:13

Около статуи.
19:13

В пруду.
19:13

В Marie Louise Square.
19:13

(пер. с французского)