1972 г., в кинотеатрах Америки с триумфом дебютирует «Глубокая глотка» Джерри Домиано. Через год откровенные фотографии обнаженных женщин на страницах европейских и американских изданий окончательно вытесняют фотокарточки в стиле пин-ап. В этом же году журнал «People» утверждает в титуле «Самая красивая женщина года» звезду эротического фильма «Эммануэль» – Сильвию Кристель. Процесс, именуемый Сексуальной революцией, не просто сделал скрытое явным, а в буквальном смысле, обнажил желания общества. По мнению социологов (П.А.Сорокина, Б. Оллмана) – 70-е – всего лишь вишенка на торте разнузданности; первая самая слабая, но радикальная волна раскрепощения.
Она докатилась до России, вместе с песней «Sexual revolution» Army of Lovers, лишь в 1994 году, когда европейское общество уже полным ходом посыпало пеплом головы своих распутных дочерей.
Невиданный «разлив чувственности», последовавший за Сексуальной революцией, в наши дни, похоже, достиг своего пика. Поспособствовала коренной перестройке нравственности паутина глобальной сети, в которой сегодня барахтаются и стар и млад. Можно занудно брюзжать на эту тему сколько угодно, а можно окинуть пером все факты, которые так и просятся на бумагу.
Базовые понятия
Сегодня, на фоне «нипстеров», «бодипозитивистов», «haul girls» не стоит даже поминать в суе то, что утрачивало смысл десятилетия после Сексуальной революции и до сих пор пылиться в темном углу подсознания – целомудрие. Первый брат в синонимическом ряду – нравственность. Давным-давно, в доэпловскую эпоху, это понятие применялось в качестве характеристики еще не сформировавшегося человека или выражало подобающее отношение к телесным удовольствиям. Какую религию, или этическую систему ни возьми, везде тело – сосуд для души, посему пренебрежительное отношение к нему или выставление телесного кода напоказ предполагает нарушение личной целостности. Если рассматривать целомудрие в контексте сексуальной морали оно оказывается мощным ограничителем наших инстинктов.
Благодаря теории сексуальности Зигмунда Фрейда мы имеем представление об амбивалентности человеческих чувств. Наши желания лежат на одной чаше весов, а разного рода табу – на другой. Существенный перевес одной из сторон на протяжении всего двадцатого века был самым распространенным предлогом понежиться на кушетке психоаналитика. В настоящий момент, очевидно, желания, скрытые и потаенные, выставляются на всеобщее обозрение, выплескиваются пачками фотографий в Сеть, да так, что соционика нервно курит в сторонке. Посему, проходите, ложитесь!
Первые симптомы
Со времен Венеры палеолитической сакрально-эротический смысл изображения женского тела постепенно стирался. Был окончательно стерт в порошок не появлением порнохаба, а возможностью конструирования виртуального имиджа в социальных сетях. Если сымпровизировать и согласиться с Шопенгауэром («Мир есть мое представление»), то мир социальной сети не просто общественная эстафета. В нашем стремлении интегрироваться в среду, заявив о себе и выразив свою индивидуальность, возникает невольное и бездумное подражание этой среде.
6 октября 2010 года в жизнь мирных обывателей ворвался Instagram. В данную минуту в России им пользуются 12 миллионов человек, 76 % из которых – женщины. Кто такая Майли Сайрус, и почему на глазах у 32 миллионов фанатеющих от нее нимфеток она выкладывает фото с хэштегом #FreeTheNipple, который теперь у семнадцатилеток популярнее, чем #девочкитакиедевеочикмимишныекотики. Аудитория у котиков мгновенно пропала. А ведь, не стоит забывать, что невинность – это пробуждающаяся чувственность, которая еще не понимает себя.
В топе хэштегов Инстаграмма по-прежнему держится #pretty. Каждая 12 фотография с ним маркирует обнаженку (тонюсенькая полоска бикини и штаны из лайкры не в счёт). Нет! Мы вовсе не утверждаем, что все эти #pretty деморализованные особы, зачастую рядом с подобными фото профиля соседствуют совсем ангельские #годовщинасвадьбы.
Конформизм как средство существования
Полуобнаженные фотографии сегодня – это плацебо для заниженной самооценки, которые вернули бунтующих детей в лоно конформизма. Социомедийный конформизм в данном случае – феномен повышенной «подчиняемости» индивида большинству, использующему эту же сеть. Первый брат в этимологическом ряду – «зомбирование», под которым понимается внушение, направленное на устойчивое некритичное усвоение информации и долгосрочную модификацию поведения. Подобная «мотивационная порнография» пользуется невероятным спросом, учитывая количество ежедневно публикуемых фотографий.
Возможно, кто-то согласится с Александром Никоновым, который в своей книге «Апгрейд обезьяны. Большая история маленькой сингулярности» утверждает, что поддерживать интимность частной жизни сегодня просто невозможно, поскольку «мы живем в мире множественности моральных нормативов». Нужно ли размышлять над вопросом, почему так происходит и до чего доведёт нас коренная перестройка способов взаимодействия с миром, а именно нравственности? Мир диалектичен, и не всякое воздержание – есть благо. Наверное, не стоит пытаться навязывать целомудрие в качестве нравственной прививки. Пугает лишь рвение, с которым все согласились отказаться от частной жизни и бросились в омут с головой. Повседневные объекты Инстаграмма: для кого-то – ноги, для кого-то – руки, для кого-то – профиль или лучше фас, для – большинства – присед плие в качалке. И еда. Видел бы это Босх, он тут же бросился бы списывать с натуры новый «Сад земных наслаждений».
Стоит отметить, что есть какое-то легкое очарование в сегодняшнем стремлении зафиксировать момент, а потом из этих моментов создать свое виртуальное чудовище – Франкенштейна. Сколько здесь наслаждения жизнью, а вовсе не убийства момента! Конечно, как оправдать себя, если не выложить на всеобщее обозрение кадр с участием блистательного «я» в экранизации собственного ежедневника.
Хотелось бы верить, что ежесекундная фиксация событий жизни в сети невозможна, и кража момента у самого себя все же что-то оставляет за душой. И на самом деле большинство женщин в жизни куда больше ценят главные слагаемые женской сущности – загадочность и скромность. Или хотя бы настанет тот день, когда всем станет безразлично, кто что ест.
Частная жизнь должна оставаться частной. Хотя бы для того, чтобы у искусства не иссякали темы для полета фантазии. Задолго до этого пассажа Бернардо Бертолуччи в киноленте «Ускользающая красота», с которой началось его исследование последствий сексуальной революции, обозначил, насколько невыносима социальная изоляция и ярлык нравственной чистоты в мире, где все только и думают ОБ ЭТОМ. Попытка повторить в дальнейшем размышления на эту тему в нашумевших «Мечтателях», привела к появлению девиза «Вместе – всё возможно. Вместе – ничто не запрещено». Сегодня нам не страшно выставлять напоказ то, что в самом недалеком прошлом сочли бы непристойным. В замечательное время живем, товарищи!
