Кровь на молотке,
Кровь на бейсбольной бите,
Кровь на девичей щеке —
Тонкие красные нити.
Вот сморите. Живёт, в одном из самых удивительных, изолированных от мира и необычных мест, один не обделённый талантом поэт — стихотворец от кинематографа. Поэт – именно так мне хочется его назвать. Тонкость, изящество и жестокость – так я опишу в трёх словах его творчество. Его кинематографический язык я назову точным и выверенным до мелочей. Его фильмы я отмечу как наполненные воплощенной физической болью и поразительными картинами, написанными кровью. Искушённые зрители, мы знаем, какой жуткой и отталкивающей может быть кровь, льющаяся с экрана. Но у героя нашей статьи кровь эта льётся подобно грустным стихам из мрачной готической поэмы. Ну что может быть красивее и поэтичнее кровинки, медленно падающей вниз с нежного бледного цветка, плавно втекающей в заключительные титры и тянущей их за собой под завораживающую музыку EmilyWells. Крошечная кровинка является катарсисом, доступным только стихотворению, где последняя фраза делает прекрасное неповторимым.
Все раны и увечья в этих поэмах полны особого смысла. Каждое слово-кровинка неслучайно. Но при этом мы крайне редко увидим расчленённый труп, размозженную голову или вырванный зуб крупным планом. Всё это остаётся за кадром, позволяя воображению дорисовать нелицеприятный образ самим. Ключевые моменты в фильмах всегда сопровождаются музыкой. Классической или не менее прекрасной, с любовью сотканной специально для его фильмов Чо Ён-Уком. Музыка обволакивает фильм, словно шёлк, то успокаивая, то холодя нашу кровь в моменты связанные со смертью или страданиями одного из героев. Вся их жизнь за редкими исключениями проходит под этот броский, наполненный калейдоскопичными чувствами мотив «и в горе, и в радости, и в нескучной повседневности».
У каждого из героев свой излом судьбы, свой «скелет в шкафу», «труп в багажнике», «злобный чёрт в табакерке», который непременно вырвется на волю, зубастый, жалкий или фантасмагорически сильный. И пойдёт в своей порочности до конца, по трупам, по неуютным корейским переулкам, вопреки собственной совести. Но в конце концов всё же обретет очищение души и счастье. Счастье, пусть на первый взгляд ущербное, лишённое «ванильного шика», но при этом не лишённое гармонии и внутреннего покоя. Подобно мужчине, лишившемуся собственного языка и памяти во имя прекрасной и нежной любви к своей женщине. Подобно женщине, которая искренне и небезосновательно сомневается в своей непогрешимости. Но жадно съедает весь белоснежный торт из тофу — символ чистоты, к которой она, не смотря на все свои тяжкие грехи, так стремилась.
И пускай ко всем чертям разлетится
Твоя проклятая голова.
Ты просишь «прости», пытаешься извиниться,
Но это всего лишь слова, слова.
А мои слова о Пак Чхан-Уке. Фигуре, о которой в русскоязычной медиасфере сказано немного. Но говорить о которой необходимо. И говорить нужно серьёзно и обстоятельно. Его творения без преувеличения прекрасны визуально, кинематографически безупречны, сценарно неординарны. Они неповторимы в своих по азиатски-тонких и не сразу понятных неподготовленному зрителю замыслах и смыслах. Слова, сказанные о южно-корейском режиссёре, сценаристе, продюсере и прежде всего человеке с неординарным, тонким взглядом на кино. Начавшим свою карьеру неоднозначно – пробираясь через тернии знаний в области кинокритики, философии и фотографии.
Он пробовал себя в различных сферах кинопроизводства: актёр, занятый во второстепенных ролях, переводчик и распространитель зарубежных фильмов в Корее, рекламщик, ассистент режиссёра. Он мечтал научиться своему ремеслу с разных сторон – всё для того, чтобы делать “лучший продукт”, производившийся на корейском кинематографическом рынке, а заодно заработать денег на свой первый фильм. И то и другое у него, без сомнения, получилось. Медленно, но вполне уверенно он пришёл к своей заветной мечте – снимать кино.
Но первые три фильма, снятые Пак Чхан-Уком — режиссером не имели успеха ни у критики, ни у корейской публики. Полнометражные «Луна – мечта солнца» (режиссерский дебют) и «Трио», и короткометражный «Суд», основанный на реальных событиях, не принесли режиссеру признания и известности.
Ещё будет участие в международном проекте с 45 минутной новеллой и «Ночная рыбалка» в 2011 году, получившая «Золотого медведя» Берлинского кинофестиваля, как лучший короткометражный фильм. А пока, для настоящего успеха к таланту и трудолюбию должна была прибавиться, быть найдена, нащупана общая для всех «общенациональная» и очень болезненная точка. Такой отправной точкой стала тема разделения одного народа на два враждующих лагеря.
«Объединённая зона безопасности» как раз снята об этом, о «них» и о «нас». О вечной, насильственно и несправедливо поделённой Родине в контексте последствий ужасной корейской войны. Вместе с тем, это, пожалуй, первый важный фильм в фильмографии режиссёра. Военный детектив — чуть больше, чем военный детектив. Уже заметен яркий неповторимый стиль Пака — сочные планы, оригинальная поэтичная смена кадров и фирменная Паковская интрига, загадка, ждущая своего разрешения. Фильм повествует о небольшом инциденте в нежилой деревушке Пханмунджом — так называемой Объединённой Зоне Безопасности — официальной границе и нейтральной зоне между двумя Кореями — «красными ублюдками» и «американскими марионетками» соответственно. Инциденте, возможно, малозначимом для Истории, но крайне значительном для главных героев — четырёх пограничников (по двое с каждой стороны) и девушки — полу-кореянки, прожившей всю жизнь в Швеции и прибывшей для расследования этого странного инцидента. Интересно, что в фильме мы не услышим осуждения какой-либо из сторон, лишь осуждение войны, делящей людей одной национальности на два враждующих лагеря.
Покончив с войной внешней, реальной, Пак Чхан-Ук углубляется в тему войны внутренней — психологической. Задумывает и снимает “трилогию мести”.
Сочувствие господину Месть — первый фильм ставшей культовой «трилогии мести». Кровавый, жестокий, полный воплощённой житейской несправедливости и немногословный фильм о трагической жизни глухонемого корейского работяги, и говорящих, но неслышимых им людей. Людей, втянутых им в кровавую и бессмысленную авантюру. Похищенный ребёнок погибает из-за глухоты героя. Само похищение – акт мести, возвращающийся бумерангом — мести отца за смерть ребенка. В фильме отчётливо слышится “глухота” и “немота” происходящего, вплоть до саундтрека, которого практически нет. Это совсем не характерно для фильмов Пак Чхан-Ука, но крайне необходимо для наиболее полного переживания мировосприятия одного из главных героев и атмосферы всего произведения в целом.
Олдбой — возможно важнейший фильм для Пака и второй в “трилогии мести”, открывший имя Чхан-Ука всему миру. Фильм обрёл бешеную популярность не только в Корее, но и за её пределами (68 место в рейтинге IMDb на данный момент, что гораздо выше «фестивального» Весна-лето-осень-зима Ким Ки Дука.) О режиссёре впервые стали говорить за пределами его родины и искренне восхищаться этой странной и захватывающей историей. Историей о такой разной мести (что, безусловно, перекликается с бесконечной чередой актов мщения в предыдущем и последующем фильме трилогии), о её относительности и безотносительности в то же время, ведь и песчинка и камень одинаково падают на дно. Мести, как “прекрасном лекарстве от ран”. Месть здесь переменчива, как жестокая женщина, уходящая от одного мужчины к другому, при этом оскорбляя и унижая первого. Да не просто, а со злым расчётом, разом меняя местами фигуры на шахматной доске. А ещё фильм — это практически экшн, по крайней мере, он содержит элементы качественно поставленных боёв, практически комикс, из-за своей нарочитой неправдоподобности (ещё бы, снят он по мотивам японской манги). Его не раз называли бестолковой безвкусицей снобы, обязательно находящие что-то плохое в чём-то снискавшем всеобщее признание. Фильм стал настолько популярен, что удостоился ремейка — бездарного, снятого, впрочем, не столь дурным афро-американским режиссёром, но зачем и для чего снятого — понятно, наверное, только ему самому.
Начиная с первого фильма, у Пака четко просматриваются технические приемы классического саспенса, признанным мастером которого по праву считается сэр Альфред Хичкок: крупные планы, характерный монтаж, наложение прошлого на настоящее. В наибольшей степени современный мастер отдаёт дань уважения почившему мастеру именно в Олдбое. Любопытно, что режиссер в фильме дважды эффектно «подвешивает» героев на головокружительной высоте, стоит разжать пальцы и… А suspense от латинского suspendere, что буквально означает «подвешивать».
Женщины в теме мести у Пак Чхан-Ука и жертвы и объекты манипуляций (не по своей воле Мису в Олдбое подверглась гипнозу и совершила страшный грех – она была лишь орудием мести). Госпожа Месть же из жертвы превращается в безжалостную мстительницу, формирующую всё кинематографическое пространство.
Сочувствие госпоже Месть — заключительная часть трилогии. Кажется самая зрелая, и возможно визуально и сюжетно самая совершенная из предыдущих, косвенно связанных с ней темами мести фильмов. Лента, заключительная во всех отношениях и подводящая черту под темой мести для режиссёра, впрочем — не навсегда. Он ещё вернётся к ней позже, в Англо-Американском Стокере, где 18летняя девочка будет мстить всему миру. А пока же нам покажут кореянку, осужденную за соучастие в убийстве ребёнка, но вместо раскаяния выбравшую полную и окончательную расправу над чудовищем, превратившим её жизнь в кошмар, монстром, с особой жестокостью лишивших осиротевших родителей самого дорогого, что у них было — детей. Героиня до конца будет последовательна и верна своему, пускай, кровожадному, но всё же чувству справедливости. И главный вопрос здесь — действительно ли такая вожделенная месть приносит столь необходимое удовлетворение, достаточное хотя бы для того, чтобы жить дальше, лишившись чего-то безмерно важного.
Но безмерно важным можешь быть только ты,
И наши клыки, и восторг от подвластной нам теперь высоты.
Почему ты нас ненавидишь? Куда ты меня ведёшь и зачем?
Пожалуйста, расскажи, прежде чем…
После была крайне необычная «сага» о вампирах с вполне обычными атрибутами. Неуязвимостью, нечеловеческой силой в хрупком теле, пробуждаемыми голодом звериными повадками. Непринужденный «паркур» по крышам. Ночной образ жизни. Все как у «нелюдей». Необычно для жанра много крови, не достигшей своей цели — утоления ЖАЖДЫ. Необычны и способы. Никаких клыков и традиционных «поцелуев вампира», порождающих себе подобных. Вместо них кровь из вены коматозника, стекающая по трубочке капельницы, поддерживающей его жизнь. Кровь потенциальных самоубийц, жаждущих уйти из жизни. «Я просто хотел помогать людям», — прозвучавшие не раз слова главного героя-вампира. Ну, что же — тоже способ… Все «необычное» в фильме говорит об аллегории. Жажда крови — лишь неутолимое желание обрести всю полноту клокочущих человеческих страстей и «жить долго и счастливо, пусть даже это было бы в аду». Главный герой фильма Сан-Хьюн — католический священник. Он становится добровольцем в лаборатории, где разрабатывают вакцину от смертельного вируса. Возможно, он действительно «уже ни во что не верит», как предполагает его незрячий преподобный наставник. Но бывший воспитанник церковного приюта «просто хочет помочь людям». Перелитая кровь вампира спасает ему жизнь и дает то, чего он был лишен. Теперь в нем «клокочет кровь жаждущего зверя». Подруга сложившего с себя сан священника Тай-Джу порочна в своей простоте. В ней изначально кипят страсти. Заставляют убегать ночью босиком из дома. И не хватает лишь капли — «капли крови вампира», чтобы они обрели силу и вырвались наружу.
Босиком любила ходить и девочка Индия, великолепно исполненная Мией Васиковски в Стокере (фильм, известный так же русскому зрителю, как «Порочные игры»). Странная, зажатая девочка, выдающая порой фразы, которые пробирают её возможно слишком чувствительную (ощущающую на себе как явные признаки старения, так и до сих пор не утраченную красоту и шарм) мать (Николь Кидман) чуть ли не до дрожи. Странноватый и не по-доброму настойчивый дядя — брат её отца меняет жизнь обоих до неузнаваемости. Вся ситуация в очередной раз раскрывает Николь Кидман, как великолепную актрису, сумевшую сыграть чувственную и страстную, пусть даже и в своём страшном горе женщину. Страшная тайна, составляющая основу сюжета, раскрывается в виде флешбека (что явно отсылает нас к подобному приёму в Олдбое, где ставшему вновь юным и беззаботным Де-Су открывается страшное через разбитое окно полузабытых воспоминаний). Но на самом деле основной «тайной» фильма, настоящей загадкой является замкнутая в себе, странноватая девочка-подросток (пожалуй, лучшая роль Васиковски с этими её чёрными волосами и опущенными глазами), раскрывшая в себе женщину, роковую, настолько, что
Она наденет платье матери
И туфли бордовые, дядины,
Ремень отца, примирится с судьбой,
С ружьём, прикладом и с самою собой.
И кровь на лице и ладонях, и облаках появляется.
Прощай, моё детство. Не правда ли я теперь стала красавицей?
Ещё была забавная, но невнятная «Я киборг, но это нормально», вещь, слишком характерная для Пак Чхан-Ука но не слишком продуманная в плане диалогов, сюжета, вплоть до концовки. Странный азиатский ромком — с пулемётами из женских рук, расстреливавшими весь персонал и ещё много чем — но всё же ромком «до мозга костей». Плохим фильм назвать нельзя, он сумасшедший, как и персонажи в нём, за счёт этого, пожалуй, и выигрывает. За ними интересно наблюдать, но понять, для чего был снят этот фильм, решительно трудно. Такие разные психи пытаются любить, дружить, а кое-кто и жить совсем без еды.
А Пак Чхан-Ук не может жить, не снимая кино. Сценарий следующего его фильма — это адаптация классического романа о лесбиянках, где действие перенесено в Корею. Потом (в планах) — Голливуд. Поэзия кино живёт в нём, непрерываемая ни творческими кризисами, ни кризисами мировыми. Он просто снимает. Снимает от начала до конца прекрасные фильмы — красивые, полные завораживающего кинематографического волшебства, используя необычные технические приемы и неожиданные сюжетные повороты.
Южная Корея в последние время в целом не скупится на разного рода киноподелки, многие из них – с хорошим потенциалом. И что-то подсказывает, что роль Пак Чхан-Ука, как популизатора корейского кино, его вдохновляющий пример — так или иначе, оказали на это своё значительное влияние.
В фильмах Пака много кровавых смертей и отражения “темной стороны жизни”. Но в целом в них больше жизни и света, чем во многих ‘творениях” современного мирового кинематографа. Этого скучного метросексульного зомби, одетого от лучших домов моды Европы и Америки. И мы можем поплакать об этом вместе со всем миром, а можем посмеяться в одиночестве! Ведь для нас снимает такой вот замечательный без преувеличений режиссёр.
