Анатомия альбома
«Amore e Morte»
Пока Mujuice совершал пятилетний аскетичный электротрип из «Downshfting» в «Amore e Morte», каждый его слушатель в своем микрокосме пережил местечковые процессы эволюции, революции и деградации, перекроил себя внутренне и внешне, обзавелся другими мечтами, людьми и саундтреками к собственной жизни, как к киноленте. Так что вновь услышать слово Муджуса для слушателя так же важно, как для названного автора — создать его. Роман Литвинов снова создал намного больше, чем просто долгожданный музыкальный альбом, он выточил аудиозеркало, наедине с которым может остаться любой внемлющий. Тут уже практически усвоенное тютчевское: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется». Открылся портал в прошлое — набор синхронов и перепевов, которые вернули юность в том состоянии, в каком она могла звучать только голосом Литвинова.
«Downshifting» вышел в марте 2011 года и стал неповторимым (теперь уже временем проверено) смешением нескольких социально-культурных вспышек: он впитал предперестроечное настроение, свойственное второй половине восьмидесятых, нервическую, разгульную ноту девяностых и почти западные нулевые — с трогательной эмо-волной и первыми инди-рок опытами. Субстантивность его текстов, описательная модель с преимущественным использованием существительных с головой выдают художника и визуала, способного вытащить сюжет из статичной изображения. Его творчество разом и фото, и слайд-шоу, и постер, и интерпретация Босха, если бы он был нашим современником и писал наших ровесников. Поэтому любой глагол в лирике Муджуса— это немедленное действие, это резкий скачок внимания — порывистость и ярость (в «Юности»: «Если рвётся под кожей зверь», «Наши сердца рвутся, мерцают, плачут, танцуют. Гнев, неизбежность, электричество, юность. Вьются, сверкают, злятся, тоскуют. Скорость, цветы, электричество, юность»). Mujuice будто выходит из аудиоформата в gif, где статичная картинка обретает движение — следовательно, расширяет границы первичного смысла. Пока в музыкальной индустрии творят шоу и перформансы, у Mujuice выставка, инсталляция — именно тонкая работа художника, а не акция в духе Шайи ЛаБафа. Работа Муджуса действительно одна из примет лучшего времени, атрибут самой приятной из сторон потребительского и вместе с тем искреннего, ищущего сознания.
Mujuice — не массовый продукт, не модная безделушка-проект, что бы там ни говорили злопыхатели. Он не «в тренд и в мейнстрим», он исток. Первый говорящий альбом уже запустил механизм для «Amore e Morte», в котором эскапические стенки стали тоньше. У тех, кто творит сегодня музыкальный контекст, должно быть много претензий к Муджусу: пока они периодически пытаются создать что-то диковинное, он приходит и делает дивное. «Amore e Morte» — выверенная, витиеватая, антимрачная работа, которая не только говорит, но и показывает.
Эхо «Аквариума»
Нередко Муджуса называли «новым Цоем» — даже если отбросить презрение к попыткам во всём видеть вторичность, утверждение всё равно выглядит ошибочным. Роман Литвинов в лирике куда ближе Борису Гребенщикову. Тексты Виктора Цоя — более собранные и урбанистические, а вот образность Бориса Гребенщикова и «Аквариума» в своей пестроте, живописности и символичности передает приветы из строк Mujuice.
Связь с поэтикой Гребенщикова, в особенности с ранней, иногда доходит до прекрасных пределов, когда сам момент узнавания кажется магическим ритуалом — дело в цитировании.
Кто ты сейчас, с кем ты теперь?
Аквариум — Кто ты теперь (альбом «Электричество», 1981)
Но где ты теперь, с кем ты сейчас?
«Liberte»
«Я останусь, все умрут» в «Энтропии» и «Рок-н-ролл мертв, а я еще нет» (кстати, напомним, что Mujuice участвовал в трибьюте «Re:Аквариум» и как раз на эту песню записал кавер). Знакомые вокальные отсылки можно услышать и в «Журавлях», и в песне «Конец». «Город золотой» жив до сих пор, но у Mujuice это не сезон чудных зверей и весны, а птицы на проводах и зима — время «Любви и смерти». Есть и неочевидные детали, которые, конечно, можно подвергнуть сомнению, но нельзя не заметить:
Атланты уронили небо,
Прощай, я больше не могу
Это не вино, это кровь.«Атланты»
Моей звезде не суждено
Тепла, как нам, простым и смертным.
Нам сытый дом под лампой светлой,
А ей лишь горькое вино.Аквариум — Моей звезде (альбом «Табу», 1982)
Именно «Энтропия» ясно отзывается эхом «Аквариума» — в сферу, недоступную зрению. Используем определение для любопытных: энтропия — часть внутренней энергии замкнутой системы или энергетической совокупности Вселенной, которая не может быть использована, в частности не может перейти или быть преобразована в механическую работу.
Слезы Будды льются вслед
На чуднейшей из планет
Энтропия — наш удел
Нефти капли, темный лес
Звезды падали с небесБез чудес мир — прах и тлен
Альбом сшит единой нитью, насыщен образами, которые кочуют из песни в песню и пересекаются: возвращение (тут же агнец, прощение, бог, созданье), горечь, пепел, прах и тлен, сон в разных его стадиях от засыпания до пробуждения, выход за пределы тела, юность (вечный образ из лирики Муджуса, который после него так никто и не вычертил точнее), удел, урок, плен, птицы и провода, зимовка, клетка (как грудная, так и птичья), звезды, горе не беда, камень, нефть, цена, цель.
Теперь об основных мотивах, отраженных в текстах.
Возвращение
«Любовь и смерть» — альбом возвращения: возвращения Литвинова в «говорящую музыку», слушателя — в юность. Mujuice, конечно, совершает редкие трюки. Во-первых, он действительно умеет делать то, что сейчас умеют немногие — уходить и возвращаться, оставляя слушателю право выбирать забвение или тоску. Неудивительно, что слушатель выбирает скучать. Во-вторых, Mujuice умеет сохранить настроение, силу, высоту прошлой работы в новой. Из-за гонки за приростом аудитории музыканты любят делать что-то «принципиально иное», утрачивая идентичность самим себе, «Amore e Morte» — абсолютный преемник и наследник альбома «Downshifting», и это второй магический ритуал узнавания после реминисценций, отсылающих к творчеству «Аквариума».
Да, верно, именно история возвращения, потому что нельзя не заметить в новом альбоме присутствие библейского контекста — в частности притчи о блудном сыне, которая так вплелась в общекультурный пласт, что почти утратила однозначно религиозную трактовку, как и христианский образ Агнца божьего — символ искупления. Это звучит не только в первом сингле «Возвращайся домой», единственном треке, записанном с Земфирой, — здесь прямолинейно заявлен самый главный мотив ухода и возвращения (к тому же начала, но не конца — даже в треке «Конец»).
Обручены
Обречены
Всё начинать сначала
Возвращайся домой, агнец
Мы следим за тобой«Возвращайся домой»
Отчужденья милый друг
На тебе замкнется круг
Путь один, врата тесны
Спи, невинное дитя
Капитал украл тебя
Агнец божий, не грусти
Прости, прости, прости«Энтропия»
Гуси-лебеди, не грусти
Не забыли пути назад«Журавли»
Бесконечности предел
Где слова теряют власть
Оглянуться не успел
Обещание сдержать
Повзрослеть, не повзрослев
Прочитаешь по губам
Начинать сначала«Конец»
Горе не беда
И неважно, сколько зим
Гнезда навестим однажды«Журавли»
Не хотелось уходить в область «синих штор», к которым взывают учителя литературы, но некоторые отсылки и нюансы настолько беспокойно отзываются, что их нельзя не заметить. Преобладание существительных, категория предметных имен, которая была характернао для «Downshifting», здесь нивелирована, появилось больше действия.
До сих пор Mujuice использует (возможно, интуитивно) в своих полноформатных работах, почти в каждом тексте, форму модернистского порядка — поток сознания. В качестве примера прозаический отрывок, который, несмотря на разницу в формах речи, работает в том же ключе, что и лирика Муджуса:
Блу… Про меня? Нет.
Блудный сын… Кровь агнца…
Небыстрые ноги уносили его к реке, читающего. Ты обрел ли спасение? Все омыты в крови агнца. Бог желает кровавой жертвы. Рождение, девство, мученик, война, закладка здания, жертвоприношение, всесожжение почки, алтари друидов. Илия грядет.
«Улисс», Джеймс Джойс, часть II, глава 5
В музыке этим методом пользовались и Боб Дилан, и The Doors, и частично Pink Floyd.
Возращение — то самое, в чем больше всего нуждается слушатель, выучивший наизусть замысловатые тексты с первого альбома, которые стали подлинным саундтреком к беззаботным годам, где есть настоящие и воображаемые друзья, где детство и юность еще живее всех живых, а зрелость вовсе никому не нужна.
Сон
Сон и пробуждение — один из любимых мотивов Муджуса («Проснутся сны весны, обман делить на ноль» в «Утро, которым мы умрем», «Новостройками снились сны» в «Выздоравливай скорее», «Мёртвая вода, краденые сны, кости-черепа, вместе навсегда» в «Юности» и т.д.). В «Amore e Morte»:
Надежды яд
Оковы сна
Драконы позадиСокровищ блеск
Однажды
Обернется пепломНаш лабиринт
Где спят бриллиантовые псыГде каждый день
От тени тень
Без новостей
Все прах и тленПечальный сон
Хрустальный плен
Мы разбиваемся
На тысячи частей«Возвращайся домой»
Льется песня, длится сон
«Энтропия»
Путь один, врата тесны
Спи, невинное дитя«Энтропия»
Надежды нет
Там, где рассвет
Рушит мечты
Не разобрать
Где кончаешься ты
Где начинаюсь я
Границы тел
Оковы сна
Узок путь
Врата тесны«Нарциссы»
Мы в плену закона Ома
За границы наших тел«Химия»
Я видел сотни раз,
Истлеют бархат и атлас
Экран погас, утихнет звук
Хрустальный гроб качнется вдруг
Очнись, невинное созданье
Сознанье, сон, прости, суккуб
Атланты уронили небо,
Проснись, я больше не могу
Это не вино, это кровь.«Атланты»
Mujuice — художник и в работе со словом, действует вопреки привычной нам всеобщей русской концепции: «Не спи, не спи, художник, не предавайся сну, ты — вечности заложник у времени в плену», если обращаться к классике и Борису Пастернаку. Есть такая романская пословица — «Сон разума рождаем чудовищ». Именно сон разума пробуждает фантазию и становится источником искусства — прежде всего визуального. Отсюда выход за пределы реального мира и телесные границы, фантасмагорическая дверь, которая ведет в почти сказочный мир птиц, хрустальных гробниц и трансформации клетки из грудной в птичью и обратно.
Птицы на проводах, клетки, зима. Горе не беда
Переклички в «Журавлях» («Снитесь, птицы на проводах», «Горе не беда. И неважно, сколько зим, гнезда навестим однажды», «Журавлиными стаями, чтобы не стали старше мы), «Мертвом сезоне» («Слабое звено, птицам провода, дальше зимовать») и частично в «Вавилоне» («Зимовать в гробницах. Птица-песня в клетках») — почти EP внутри полноформатника. Излишним будет вспоминать хрестоматийные трактовки символа птицы в художественных пределах — полет и свобода узнается еще на интуитивном уровне. Из весны, которую мы ждали в «Дауншифтинге», мы вернулись в холодное время года и, кажется, остаемся зимовать.
Потрясающая эклектика — темы и символика, свойственная фолку, органично и живо списывается в электронное обрамление. Лишить электронную музыку клубной пошлости, не стараясь состроить сложное лицо интеллектуала, то есть подать идею, но подать легко — еще одна черта Литвинова как музыканта, поэта (да, не снобствуйте, именно так) и художника. «Горе не беда», повторяющееся в «Журавлях» и «Мертвом сезоне» — русская поговорка, в глубине которое соотношение субъективного и объективного: горе — внутреннее состояние, чувственное, беда — печальные обстоятельства, влияние извне. Подобный рефрен отличает общий настрой от предыдущего, более «личного» альбома — действительно, «Горе не беда».
Юность. Урок и удел
Скуки выучить уроки
Нам сегодня не до них«Химия»
Спетых песен наш удел
Будет мертвому урок
Бесконечности предел
Где слова теряют власть
Оглянуться не успел
Обещание сдержать
Повзрослеть не повзрослев
Прочитаешь по губам
Начинать сначала«Конец»
Период «молчания», когда был звук, но слова потеряли власть — одновременный конец и перспектива возвращения, которое случилось спустя пять лет.
«Юность» — не только неназванный лидер во всем «Дауншифтинге», но и один из самых известных треков Mujuice, который без преувеличения можно назвать гимном сотен, а то и тысяч «вьюношей». В новом альбоме нет столько легкомысленности, беззаботности и максимализма, однако есть итог, который нам, его слушателям, наверное, был нужен больше всего.
«Downshifting» стал компиляцией электронного нормкора десятых и фантасмагорических манипуляций с русским языком, схлестнувшихся с западным звучанием. Это была уже игра против знакомых правил без маргинальной вызывающей позы, свойственной нашим панкам и экспериментаторам. «Amore e Morte» — новая фаза, где есть не только вторичный мир эскаписта, теперь жизнь проглядывает сквозь мерцание светил: пепел, прах, тлен, нефть и суррогат реальности (в «Вавилоне»: «Если власть от нефти, то цена от бога», «Каменные лица, мятые банкноты. Выбирали сердцем плакать и молиться»). Но краски и образы, которые Mujuice использовал раньше, всё еще живы и актуальны. Поэтому «Amore e Morte» — история Возвращения к юности, космосу, кристаллам, фантазии и визуализированию.
Благодаря тому, что делает Mujuice: особенный «Downshifting», особенный «Amore e Morte», особенные мы. Нам удалось «обещание сдержать повзрослеть, не повзрослев».
