«Искусство только тормозит процесс»

В декабре у петербургской группы «Есть Есть Есть» вышел альбом «Сказки для Кейто». Это оформленная в девять треков экспериментального хип-хопа киберпанковая сага о негативных последствиях путешествий во времени и о чудовищах, которых рождает сон разума (характеристика донельзя буквальная). Мы поговорили с музыкантами группы — самым нестандартным российским эмси Михаилом Феничевым и его оруженосцами Алексеем Помигаловым и Максимом Поляковым.

---

Что означает название альбома? Кто такая Кейто и как с ней это всё связано?

Алексей: Кейто — это реальный человек, художница, которая нарисовала и обложку, и иллюстрации к каждой песне. Она японка из настоящей Японии. Узнал я о ней так: мы с девушкой пошли в музей Академии художеств на выставку Пепперштейна, и поскольку выставка небольшая, заодно посмотрели работы студентов. Среди бесконечных берёзок и покосившихся заборчиков вдруг обнаружился такой совершенно японский графический пейзаж. Это диссонировало со всем, что было вокруг, и поэтому мне сразу показалось, что будет круто, если она согласится сделать для нас иллюстрации. Я нашёл в фейсбуке пятерых Кейто Ямагучи, но только одна из них училась в Академии художеств в Петербурге. Выяснилось, что она через друга даже как-то знакома с нашим творчеством.

Михаил: Кейто хорошо говорит по-русски, но понимать всё это сложновато — в общем, её парень объяснял ей тексты, а она уже рисовала.

Алексей: Я тоже потратил несколько встреч с ней на объяснение текстов. Кстати, скоро у неё будет выставка, на которой планируются и эти иллюстрации. Видимо, будет альбом там тоже можно будет послушать.

 

Будет ли у «Сказок для Кейто» продолжение? Поклонники опасаются, что следующего альбома придётся снова ждать пять лет.

Михаил: Да, у альбома будет полноценная вторая часть. Хотелось бы всё это побыстрее сделать, держать всё это в голове уже надоело. Но что-то я в последнее время очень сильно ленюсь и уделяю больше времени своим личным удовольствиям.

 

Будут ли на второй части продолжены линии персонажей, которые только обозначены на «Сказках»? Многих озадачили загадочные существа Шрётик, Ингердроид…

Михаил: Да, это будет на альбоме. Шрётик — это Шрёдингера котик, Ингердроид — это Ингерманландский андроид.

 

Будет ли спойлером следующего альбома ответ на вопрос, что потом случилось с Майором Паранойей?

Михаил: Будет, поэтому не расскажу. Но выход у него будет.

 

Идея с добычей энергии из ядра и из звёзд — она откуда-то подчерпнута?

Михаил: Да, это я прочитал замечательную книжку «Физика невозможного» Митио Каку — это вот всё оттуда. Он описывает стадии развития энергии: сначала энергия из ядра земли, затем от звёзд, а затем уже какой-то следующий шаг. Он описывает это не так тупорыло, как я, а достаточно развёрнуто и убедительно.

 

Часто получается «запитать» тексты какими-то научными статьями или книгами?

Михаил: В последнее я что-то стал лениться, но надеюсь это скоро пройдёт. А вообще да — та же история с Хокингом [Стивен Хокинг играет важную роль на «Сказках для Кейто»] выросла из его популярных передач на BBC. Мне очень нравится такой формат, доступный для чайников.

 

К слову о Хокинге — не так часто музыканты ставят в центр альбома реального живого человека, делают его персонажем.

Михаил: Ну он на меня повлиял, конечно. Разбил все мечты простыми опытами, которые нам доказывают, что путешествия во времени невозможны и вообще…

Максим: И вообще всё отвратительно.

 

Мне как-то легче становится от мысли, что путешествие в прошлое невозможно: мы отлично знаем, как там можно всё зафакапить.

Максим: Марти Макфлай бы не согласился.

Михаил: Это «Назад в будущее»? Меня как-то не тронул этот фильм.

 

Видимо, по сравнению с текстами «Есть Есть Есть» это примитив.

Алексей: Ага, там просто чувак отправился назад в будущее и… Титры.

 

Кажется, новый альбом многие восприняли как мрачную и тяжёлую вещь.

Михаил: Я всё время считал, что вообще-то весёлый альбом записываю. Но вот мне часто говорят, что он получился самый мрачный. «Что-то в этот раз прям совсем…»

Алексей: Правда? Я не слышал такого.

Максим: А мне вообще никто ничего никогда не говорил про наши альбомы.

Михаил: Вторая часть будет всё-таки повеселее.

 

Вопрос к Мише, который всех интересует: как возникают такие тексты? Твоя работа над текстами — это импульсивные импровизации или размеренная медитация над пиалой с черешней?

Михаил: Это сложный вопрос. Сначала возникает мысль в голове: забавно было бы описать такую историю. Потом она постепенно обрастает в голове, ну и самое сложное — потом садиться и придавать этому форму. Я такой достаточно ленивый чувак, и на это уходит больше всего времени.

 

Ты пишешь краткое содержание того, что ты собираешься сделать?

Михаил: Раньше я никогда этого не делал, но вот как раз сейчас для продолжения «Сказок для Кейто» начал писать новый текст — и тема оказалась настолько сложная для меня, что мне пришлось для самого себя расписать, скажем так, суть предъявы. Получилось огромное количество текста, вот теперь на его основе работаю.

 

Бывает такое, что слушатели обнаруживают в текстах смыслы, о которых ты не знал или забыл?

Михаил: Да, иногда ребята подходят после концерта и задают какой-нибудь вопрос, скажем, про «Дорогой мой человек»: а вот этот чувак — это вообще кто? Что с ним случилось? А мне приходится очень долго вспоминать, что там было — и иногда бывает, что даже и не могу объяснить.

 

Ты ассоциируешь себя с кем-то из персонажей?

Михаил: Я недавно стал думать о том, что Майор Паранойя — это какой-то дурацкий персонаж, а потом понял, что как раз он больше всего меня отражает. Частенько когда я с друзьями начинаю спорить, я как раз несу примерно такую херь, как Майор.

Алексей: Пожалуй, ты прав.

Михаил: Немножко удивился сам себе. Многие мысли и слова, которые я бы не позволил в серьёзной беседе высказывать, я вкладываю в его уста — будто какой-то дурачок это говорит, а не я. Высмеивал я его, высмеивал, а оказалось вот так.

 

А ты когда-то хотел заниматься литературой в чистом виде?

Михаил: Нет. Один раз была смешная попытка: наша подруга делала журнал и попросила написать для него рассказ. Нашли художника, который под этот рассказ нарисовал небольшой комикс. В итоге получилось неинтересно. Во всяком случае, мне ужасно не понравилось.

 

Иногда кажется, что все твои истории было бы гораздо проще изложить в каком-то другом виде: на бумаге или на экране. То есть ты выбрал самый сложный путь.

Михаил: Я всегда своё занятие формулирую именно как «я пишу песни». Это никакие не стихи — но получается, что многие применяют ненавистное слово «поэзия».

 

То есть, поэзия тебе не близка?

Михаил: А я просто не очень понимаю поэзию. Я читаю стихи — и мне не сложить двух строчек и не понять эти метафоры.

 

А что читаешь сейчас? Ты уже когда-то отвечал на вопрос о литературе, но вдруг появилось что-то новое?

Михаил: Мне сейчас вообще хочется читать меньше художественной литературы и больше биографий и нон-фикшна. Недавно читал «Экономиста под прикрытием», была интересна эта тема: я понял, что ничего не знаю ни о рынках, ни об акциях, и хотел прочитать что-то для чайников.

Максим: Так что теперь если наш альбом послушать задом наперёд и замедленным в три раза, можно узнать прогноз курса доллара.

 

Близка ли вам эстетика киберпанка? Жив ли он как жанр?

Алексей: Вот я сейчас читаю последнего переведённого Уильяма Гибсона, «Периферийные устройства». Очень даже живой киберпанк.

 

Что ещё из современной фантастики стоит почитать?

Алексей: «Вирус «Reamde» Нила Стивенсона.

 

Интересно взглянуть на ваш концерт глазами какого-нибудь охранника клуба: человек зачитывает быстрый и сложный текст, а аудитория в какие-то моменты внезапно выкрикивает слова типа «шестирук!». Выглядит как какой-то закрытый клуб для тех немногих, кто по-настоящему проникся.

Михаил: Я часто думаю, пошёл ли бы я на концерт такой группы, как наша? И вот не уверен: принимать такое словесное и звуковое давление.

 

Кого из «коллег» по русскому рэпу вы считаете достойными уважения? «Птицу ЕмЪ»?

Михаил: «Птицу ЕмЪ» — это да! А вообще, признаться, как-то не слежу. Иногда начинаю слушать, но быстро становится неинтересно. Недавно зацепила одна песня некоего Айвана под названием «Червоточинка».

 

Не кажется ли вам, что имеет место некий недостаток внимания к вам со стороны СМИ? Рэп-медиа о вас не пишут, а та же «Афиша» ограничивается анонсами концертов и определением «довольно великий».

Алексей: Да мы вообще не в парадигме хип-хопа.

Максим: Нас никогда не звали ни на какие хип-хоп фестивали — мы им с самого начала были непонятны. Мы же старенькие уже, а есть всякие модные ребята. Кому нужно сложное и злое, слушают Оксимирона. Кому нужно просто злое — других чуваков. Есть, например, «Макулатура» — мы с ними играли на фестивале «Боль», и мы выступали в зале девять на девять, а они — на каком-то стадионе, и на них человек 500 было.

 

Кстати об Оксимироне — его «Горгород» хвалили за концептуальность и единую историю, хотя вышедший на четыре года раньше «Дорогой мой человек» был на голову круче. Такое чувство, что на такие альбомы есть запрос, но почему-то все лавры собрал тот, кто сделал это хуже.

Максим: Это скорее уникальный феномен. Человек попал в какой-то нерв — и собрал весь урожай. А всякие инди-музыканты играют на таких же площадках, как мы: на тех, кому повезло больше, приходит 300 человек, на тех, кому меньше — 150. В общем, разница незаметна.

 

А с кем из российских музыкантов вы бы хотели выступить вместе или записать совместный трек?

Максим: С Гребенщиковым!

Михаил: У нас была ещё идея сделать фестиваль с группой «Ноль». Мы, конечно, очень пьяные были, когда это придумали, но решительные.

Алексей: У Чистякова тут был мощный фит с Таней Булановой.

Максим: Вот мы бы там третьими отлично пошли.

 

Кстати, у прежних коллабораций есть какое-то будущее?

Максим: А непонятно, в какой форме это может произойти. Совместные концерты? Обычно получается, что люди приходят только на кого-то одного, и это никого не обогащает. Совместное творчество? Нет невероятного повода сделать что-то вместе.

 

Ваша музыка с какого-то момента помечена на Bandcamp как kraut-hop. Забавно, что обычно этот термин применяют к немецким рэперам. У вас это связано, видимо, с любовью к краутроку — хотя это не вполне очевидно даже по новому альбому. Какова же связь? На какие жанры вы в целом ориентируетесь в вопросе саунда?

Максим: Когда-то была связь с краутроком, но теперь её не осталось. Мы всегда краутрок любили — и когда мы ещё не записывались, это было как раз нечто подобное.

Алексей: Я вот периодически играю диджей-сеты — спейс-диско, электроника… Вот на это и ориентируемся.

 

Судя по комментариям в соцсетях, некоторые ваши слушатели недовольны исчезновением гитар.

Михаил: На одном концерте подошёл чувак, и сказал: как херово без гитары стало, ребят. А потом подошёл другой чувак и сказал: как здорово, что больше никакой гитары.

Максим: Отчасти отказались от живых инструментов потому, что в последнее время я живу в Москве, и почти нет времени на репетиции. А электронная музыка — она транспортируется по интернету. И несмотря на то, что мало репетируем, мы уже раз по восемь поменяли звучание всех песен.

Алексей: Да и расстояние-то небольшое — не на Марс слетать.

 

В чём пишете аранжировки? Какие плагины используете?

Алексей: Железо, только железо. Никаких плагинов.

 

Между вами как-то распределены функции — или вы просто джемите и что-то получается?

Максим: Обычно Лёха пишет основу, а я что-то добавляю, но нельзя сказать, что это какое-то жёсткое распределение.

Алексей: Бывает такое, что я напишу что-то, но в ходе работы всё поменяется — и уже наоборот, основа за автором Максима.

Максим: Причём всё может поменяться в последний момент. Так случилось с песней «Деградация», которая до самого выхода альбома звучала по-другому.

 

Есть какие-то треки, которые разонравились со временем?

Алексей: «Рефлексия».

Михаил: Да, «Рефлексия». Но не из-за какого-то посыла, а из-за того, как там всё сделано. Хотелось бы там вообще всё переделать, но этого я делать, конечно, не буду. В случае с некоторыми песнями понимаешь, что уже кардинально по-другому смотришь на те вещи, которые там были описаны. В каких-то областях меняется мировоззрение… Это всё очень забавно.

 

А наоборот — песни, которые давно не играли, но хочется?

Михаил: Я вот недавно «16-этажку» послушал, она мне понравилась — да, сыграл бы.

 

Песня «Утка-маляр» не стала слишком хитовой?

Михаил: Есть такое ощущение, да. Вот Лёша уже устал от неё.

Алексей: Я не могу этого понять!

Максим: Ну она короткая, боевая — «Бурка» вот тоже всем нравится. А «Утка» — она apprehensible, её всю можно пересказать.

Алексей: Она ещё в парадигму хип-хопа укладывается. Представьте, если бы это была не утка, а просто чел какой-нибудь. Идеально же: я маляр, ищу работу, зашёл в бар, решил бухнуть, кто-то до меня докопался, а я бармену говорю: «а чё, нужны маляры в цирке?». Хип-хоп!

Максим: Надо переделать на «Человек-маляр».

 

Планируются ли ещё треки о животных рабочих специальностей, которые проявляют агрессию? Ведь можно сделать, как минимум, трилогию.

Алексей: «Пеликан-сторож».

Максим: «Тигр-медбрат» и «Енот-водитель».

 

Вам приходилось играть перед аудиторией, которая вообще не в курсе того, что вы делаете?

Максим: Наш второй или третий концерт состоялся на дне рождения. У Фединого [экс-гитариста группы Фёдора Погорелова] приятеля был день рождения, а нам тогда как раз казалось, что мы настолько невыносимо прекрасны, что именно для дня рождения (на котором были бабушки и так далее), мы подходим. Это было довольно странно.

Михаил: Нам повезло, что все были уже довольно пьяненькие.

Алексей: Нам повезло, что нас там просто не побили!

Максим: Однажды журналистка канала «Лот» спросила, настоящие ли у нас инструменты. Ещё было странно, когда мы в первый раз приезжали в Ростов. Люди не слышали наших новых аранжировок, и им казалось, что приехала какая-то другая группа.

Алексей: Там была наполовину стандартная аудитория клуба с рокешником, а половина, видимо, ждала от нас песни с «Дорогого моего человека» с гитарами и трубами.

Михаил: После ростовского концерта девушка написала комментарий, что ей не понравилось, как группа неуважительно отзывается о президенте.

 

Есть ли в музыке «Есть Есть Есть» политический месседж?

Михаил: Ребята стараются от этого всего открещиваться, а у меня есть позиция, но я не думаю, что готов её высказывать.

 

Ну вот те же «Сказки для Кейто» — это сатирический альбом о современной России или всё-таки фантастика-фантастика?

Михаил: Да, он сатирический, иначе всего этого там бы просто не было. В то же время не хочется об этом открыто говорить, прямо в лоб. Лучше — в форме сказок и прибауток. Хорошо, что наконец-то прозвучало это слово — «сатирический», а то все называют это чем-то угрюмым и депрессивным.

 

Кстати вот ещё термин: «магический реализм» — он вам подходит?

Михаил: А я в принципе литературой начал увлекаться с магического реализма. Кортасар, Борхес, «Сто лет одиночества» — всё это в своё время произвело на меня впечатление и наверно повлияло на меня.

 

Можно ли изменить этот мир к лучшему с помощью искусства?

Михаил: Только не с помощью искусства. Знание, образование (не гуманитарное) — но не искусство.

Максим: Только искусство по уходу за АК-47.

Михаил: Искусство, по-моему, только тормозит прогресс. Это в последнее время моё твёрдое мнение.

Алексей: Его невозможно переубедить и даже поспорить.

Михаил: Проблема в том, что я в этом споре не могу конкретно сформулировать позицию…

Максим: А всё понятно! Вот люди пришли на концерт, а могли бы на заводе смену отработать. В музей пошли, а могли бы выточить деталь.

 

Например, для атомной бомбы.

Алексей: Или убить кого-нибудь.

Михаил: На заводе? Вообще весь технический прогресс идёт через военную промышленность, лучшие разработки оттуда откалываются и идут в жизнь.

Алексей: Например, кресло с подставкой для ног. Или шейкер.

Максим: Ох, какие мы скучные даватели интервью… Мы же теперь предпочитаем не пить перед концертом, и когда у нас брали интервью, в процессе всё казалось задорным, даже если в итоге текст получился так себе. Раньше я был энергичнее перед концертом, а теперь хочется полежать. Это всё старость. Наше вам послание — не старейте.

 

Есть ещё послания?

Максим: Всё, что мы сказали, это неправда, результат пыток.

Алексей: Сжечь после прочтения.