Иллюстрация: Дмитрий Провоторов
28.02.2018
Грузчики лунного света
Грузчики лунного света
Грузчики лунного света
Грузчики лунного света
Грузчики лунного света

С момента выхода последнего альбома ночных грузчиков прошло 8 лет, за эти годы многое изменилось, по нашим меркам это немалый срок, за этот срок подросло новое (как водится у нас – потерянное) поколение, для которого многие темы альбома будут просто непонятными и чужими. Потому что те, кто раньше был «потерянным поколением», взяли новые мировоззренческие рубежи.

Но продолжают искать себя, Бога, Родину, Судьбу и Свободу, Любовь

 Новый альбом ночных грузчиков для многих фиксирует этот самый новый мировоззренческий рубеж. Альбом этот очень характерен для нашего времени, которое созревает для подлинного религиозно-философского дискурса – теперь уже далеко не маргинального, а наоборот, мейнстримного.

При этом в контексте прошлого творчества группы альбом не кажется столь характерным. В нем явно ощущается сильное влияние Михаила Енотова (пережившего за эти 8 лет религиозный поворот, создавшего группу «Или», играющую христианский «русский рок как он есть»), здесь сильны не абстрактно-экзистенциальные мотивы, но конкретные религиозные, жизненно-философские переживания, отсылающие нас к опыту русской классической литературы и русской религиозной философии.

Альбом действительно получился не только исповедальным (как это обыкновенно и бывало у ночных грузчиков), но и философским.  Я не ради каламбура в названии рецензии сделал отсылку к работе Василия Васильевича Розанова «Люди лунного света». Василий Розанов в своей книге, как известно, обращал внимание на половой вопрос в Боге и в человеке. И Иеговы должна быть вторая ипостась – женская. Поэтому в оригинале Бог обозначен как «Элогим» (во множественном числе). «По образу и подобию Богов (Элогим) сотворенное все стало или «мужем» или «женою», «самкою» или «самцом», от яблони и до человека. «Девочки» — конечно, в Отца Небесного, а мальчики – в матерь вселенной! Как и у людей: дочери – в отца, сыновья —  в мать» (Розанов В.В. Люди лунного света, Сотворение «лица»). Адам, пишет Розанов был одновременно и Евой, женская природа была заключена в его цельной природе, поэтому Ева творится из него, из его ребра (ребро – то есть другая сторона, как у монеты). А поскольку Бог творит Адама «по образу и подобию», то и в самом Боге должно быть две природы – мужская и женская. У «ночных грузчиков» этот вопрос переносится на поэта, который «между мужчиной и женщиной что-то» . Вот полная цитата:

«Если женщина что-то между ангелом и чертом,
А мужчина что-то между зверем и Богом,
То поэт между мужчиной и женщиной что-то,
А потому обречен быть одиноким»

Песня «Гробы»

Вот еще характерные в контексте этой «лунной» розановской темы строки:

«Горе  — от ума, ум – от горя, и так на репите,
Когда я, как пьяная бывшая, звоню Богу, а Он говорит «хватит пить»

Песня «Старик»

И далее в альбоме нельзя не заметить интерес ночных грузчиков именно к «ночным», гностическим темам русской философии. Ночные грузчики в своем новом альбоме если и врываются в русский религиозно-философский дискурс, то явно не с парадного (церковного догматического входа). Да может быть вообще все роковым образом ошибаются относительно т.н. парадного фхода? Быть может, главный-то вход в нашу религиозную мысль как раз и есть черный вход? И пройти через этот вход можно лишь ночью, при лунном свете?..

Я хочу сказать, что самые темные, ночные и как правило считающиеся второстепенными темы русской религиозно-философской мысли в действительности есть самые характерные и самобытные её темы. Об этом, кажется, говорит и развертывающееся на протяжении всего альбома размышление «ночных грузчиков». Тех самых, что грузят лунный свет.

Вот лишь некоторые избранные цитаты из альбома.

В песне «гробы» дано характерное для русского этико-философского сознания вопрошание:

«Все жены мои – вдовы,
Все дети мои – сироты,
Близкие мои – кто вы?
Сердце мое – чье ты?
Все жены мои – вдовы,
Все дети мои – сироты,
Строки мои – от кого вы?
Совесть моя – о чем ты?»

А вот эти строки напоминают творчество группы «Записки неизвестного», и конкретно поэзию Владимира Журавля, с его вечным маршрутом из кабака в храм и обратно и з храма в кабак:

«В одном кармане сигарета, в другом лестовка и Псалтирь,
Я заблудившийся пьяный пастырь,
Включаю бесов в наушниках, чтобы заглушить из внутри
Исповедуй меня, подруга, сойдет юбка за епитрахиль»

Песня «Бастард»

Нельзя не обратить внимания на строки из песни «вдребезги», где в русле классической русской поэзии дается образ любви, которая разрушает, потому что в порченном падшем мире никак иначе и не может действовать на такую же порченную, поврежденную и ущербную природу человека:

«Ты сказала: я твое заземление. Да уж, так заземлю – будет холмик и крестик,
Противоположности притягиваются, чтобы разбиться вдребезги»

И далее лирический герой песни (да сами авторы, конечно) продолжает:

«Я так и не понял, из чего сделано время, но оно меня от тебя отрывает кусками
Мы с тобой одинокие призраки с фантомной болью воспоминаний»

И здесь нельзя не вспомнить строки В.С. Соловьева (о поэзии которого В.В. Розанов как раз и сказал, что в поэзии предстает перед нами ночной Соловьев, в отличии от его философских трактатов, в которых мы видим Соловьева дневного):

«Власть ли роковая, или немощь наша
В злую страсть одела светлую любовь»

И еще последнее четверостишье соловьевского стихотворения, чтобы не цитировать всё:

«Лишь бы только время, сокрушив неволю,
Не взяло и силы любящих сердец,
Лишь бы только призрак несвершенной доли
Не гляделся в душу, как живой мертвец»

Время сокрушает человека своей непостижимостью, и призрак несвершенной доли, переходя из стихотворения Владимира Соловьева в песню «ночных грузчиков» и как фантомная боль преследует одиноких призраков… Страшная картина. Соловьев её лишь предвосхищает, в наше время она стала реальностью.

В песне «начистоту» Отец, т.е. Бог (кстати, тоже не родной герою песни)  об этой страшной, «прекрасной и яростной» реальности говорит сыну, пришедшему к нему с огурцами и водкой посреди ночи сказать, что эта жизнь его доканала:

«Сейчас я скажу тебе главное, сынок, послушай внимательно,
А можешь не слушать, ведь я, такой же дурак, только с проседью,
Жизнь – это баба, и лучше даже не пытаться понять её,
Просто любить её, пока она рядом, но всегда быть готовым, что бросит»

Бог, как дурак для мира сего, на самом деле говорит важнейшую вещь: жизнь – таинственна, и только посреди такой жизни, полной тайны, опасности и абсурда, можно по-настоящему верить и жить. Жить с сознанием, что эта жизнь ничем нам не обеспечена, завтра она может прекратиться…

…Жизнь, которую ты объяснил, теряет всяческий смысл, хотя ведь своим объяснением-то мы и хотим придать ей смысл. А выходит наоборот. Парадокс! А впрочем, лучше меня об этом сказал Лев Шестов:

«Философы стремятся «объяснить мир», чтобы все стало видным, прозрачным, чтобы в жизни ничего не было или было как можно меньше проблематического и таинственного. Не следовало ли бы, наоборот, стремиться показать, что даже там, где всё людям представляется ясным и понятным, всё необычайно загадочно и таинственно?»

Вот еще крайне интересные и важные строки:

«Чтобы жить, мне нужно писать, а чтобы писать – умирать,
Я мечтал бы стать рабом Божьим, но я Его бастард»

Песня «Бастард»

Здесь тема богооставленности предстает в интересном ракурсе. Обыкновенно в мировой литературе (в широком смысле) Бог, оставивший человека, молчит ему в ответ (Бергман, например). Здесь же с Богом можно даже по телефону поговорить, но в ответ Бог скажет лишь «хватит пить».

 В одной песне, впрочем, Бог смолчал, но двояко:

 «Однажды я проснулся на кладбище, где на каждом надгробье надпись
Так красиво и так страшно с именем моим рифмовалась
Я закричал: Боже! Разучи меня видеть, как
всё вокруг на что-то похоже, на что-то будто бы намекает
Но Бог смолчал: Он не говорит с поэтом, Он говорит поэтом,
Теперь я не жив, ни мертв, странный гибрид субъекта с объектом»

Песня «Гробы»

Связь здесь односторонняя, но все-таки связь. Бог не молчит, он просто не вступает в диалог: «Бог не говорит с поэтом», монолог же Бога можно услышать через поэта: «Бог говорит поэтом»

«Я мечтал бы стать рабом Божьим, но я Его бастард». Как интерпретировать эту страшную фразу? Бастард, байстрюк – внебрачный ребенок, как бы незаконный, он не наследует своему отцу, он изначально отчужден от семейства, он не носит имени отца, он как бы заброшен в другой мир, мир отчуждения и одиночества, он обречен быть один. На нем – печать греха. Может ли отчуждение от Бога дойти до той степени, что мы грех припишем самому Богу? Это вопрос не только о заброшенности человека в мир без Бога, здесь сокрыт вопрос еще более древний и непростой, до сих пор неразрешенный – вопрос о теодицее, об оправдании Бога за зло мира. Кто виновен в том, что я не сын Бога и не причастен к Его божественному семейству, но бастард, заброшенный в падший и порченный мир?

В этой же песне звучит поистине странная (и страшная) фраза, которая может вызвать бурю негодования у людей с оптимистической и самодовольной религиозностью:

«А мне Бог сказал: знай, что Я есть, но живи так, будто Меня нет» – парадоксальный императив! Вольтеровско-паскалевский контекст здесь обязателен для понимания. Если бы Бога не было, его стоило бы выдумать. Это значит: если Бога нет, все равно живи так, будто Он есть, иначе невозможна никакая этика. Не говоря уже о том, что с точки зрения паскалевского пари все же выгоднее верить в Бога и жить так, будто Он есть, ведь в случае, если этот вариант верный, ты получишь гораздо больше, чем в случае, если будешь жить так, будто Бога нет, а Бог на самом деле есть… Императив, предлагаемый ночными грузчиками, в этом контексте не просто страшен, он предельно радикален, в нем на самом деле нет никакой иронии, которую многие могут усмотреть: живи так, будто Бога нет, потому что нельзя желать получить от Бога какую-либо выгоду, нельзя заключать пари ни о Боге, ни с Богом. Живи так, будто Бога нет, будто ты оставлен и брошен в этой юдоли скорби посреди ада («моё житие – путеводитель по лимбу» — песня «канатоходец»), живи и бейся в агонии, но сохраняй свободу и достоинство, потому что именно этого и ждет от тебя Творец: свободы, а не покорности; соработничества, а не рабства; веры, а не законничества разума. Разум – подлец. Ежели он скажет тебе, что Бог существует, отвечай ему, что так говорить грешно (так говорят монахи). «Бог есть» — это знание следует истребить и позабыть, и жить так, будто Бога нет, чтобы жить по-настоящему, в опасности, в судорогах и агонии, посреди которых только и может родиться вера как предельное дерзание духа.  

О разуме-подлеце, о парадоксах веры и агонии безверия, о богооставленности и заброшенности человека в мир — обо всем этом новый альбом «ночных грузчиков».

Людям со слабыми нервами или нечувствительным к религиозно-философской проблематике лучше не слушать, польза будет едва ли, а вот вред очевиден.

Читайте также:
Джером Сэлинджер
Джером Сэлинджер
Смерть в эпоху социальных медиа
Смерть в эпоху социальных медиа
Ад — это не другие
Ад — это не другие