Содержание:
Крым
В плацкартном вагоне воняет потом, мазутом и жареной курицей. За окнами мелькает зелень вперемежку со ржавчиной и бетоном. Напротив меня сидит Николай – стриженный налысо, загорелый, в черных солнцезащитных очках, расстегнутой выцветшей сорочке и облезлых джинсах, обрезанных чуть ниже колена. Через проход, на боковой полке, спит Инга – его подруга, с которой он едет в Крым. И я тоже еду в Крым. Под столом – три бутылки из- под шампанского, которые мы только что выпили.
— Нет, Крым – это вещь. Я там бываю с восемьдесят пятого года. Каждый год. Весь его объездил. Вдоль и поперек. Сейчас вот этой покажу. — Он кивает на спящую Ингу. Во сне у нее недовольное лицо. – Представляешь? Восемнадцать лет человеку, а море ни разу не видела.
— Я тоже не видел.
— Ты что, серьезно? Ну, тогда на ближайшей станции идем за водкой. За это надо выпить.
*
Солнце только что зашло. Толпы плохо одетого некрасивого народа топчутся на пляже. Некоторые сидят на песке, подстелив одеяла. Пузатые, бесформенные мужики. Их еще более пузатые бабы с варикозными венами и завивками по моде начала восьмидесятых. Чумазые возбужденные дети носятся вокруг, бросая друг в друга камни и горсти песка. У некоторых на плечах и спинах жуткие ярко- розовые ожоги.
Море — непонятного цвета. У берега плавает пена, зеленые водоросли, "бычки", пластиковые бутылки и обертки от конфет. Лезть в воду противно, но я заставляю себя: все- таки, в первый раз на море. Вода холодная. Проплываю метров двадцать и поворачиваю назад.
*
Бар. Пью уже четвертую водку с соком. Делать больше нечего: нормальных девушек в поле зрения нет, кроме двух очень нетрезвых, которые пришли со здоровыми коротко стрижеными парнями. Сейчас они вчетвером танцуют, толкая друг друга, на узком пятаке между стойкой и столиками.
Напротив меня сидит мужик лет сорока, с усами и лысиной, прикрытой зачесанными наверх волосами с висков. Загорелый, с облупившейся кожей на носу. Пьет коньяк.
— Вот ты мне скажи, для чего люди ездят в Крым? – спрашивает он у меня. – Что они здесь забыли? Что здесь такого хорошего?
— Ну, не только же в Крым ездят. У кого деньги есть, те в какую- нибудь Испанию или Италию. Или хотя бы в Турцию.
— Нет, ты ничего не понял. Насрать мне на твою Турцию. Ты мне только скажи – почему Крым?
Я не отвечаю.
— Сидели бы дома, а на хера сюда ехать? Чтоб жопу погреть?
— Я тебе отвечу, — говорит какой- то мужик за соседним столиком. – Принципиальной разницы нет, куда ехать. Крым или не Крым. Главное, чтобы баб побольше. И водки.
Я допиваю и выхожу. Темно. На непривычно низком черном небе тускло светят звезды. Слышна музыка: наверное, дискотека. Я иду на звук.
Дискотека почти на самом берегу. Это — навес, огороженный по бокам сеткой. Звук говенный – как в колхозном клубе. Пахнет дешевым парфюмом и потом. Захожу в пристроенный сбоку бар. Покупаю водку с соком. Бар почти пустой.
— А где народ? – спрашиваю бармена.
— Танцует. Блядь, покупают дешевое самодельное вино литрами, напиваются – и на танцы. Никто в баре ни хера не пьет.
— А- а- а.
Допиваю свой коктейль и покупаю еще один. Выпиваю и иду танцевать. Пристраиваюсь в какой- то круг. Напротив танцует какая- то симпатичная девчонка. Беру ее за руки. Не вырывается. Танцуем посреди круга. Песня кончается, и пока диджей возится со своей аппаратурой, спрашиваю:
— Выпить чего- нибудь хочешь?
— Конечно.
Идем с ней в бар.
— Что ты будешь?
— Мартини.
Покупаю ей сто граммов мартини – он здесь дорогущий, как будто это не сраный бар у вонючего моря, а шикарный кабак. Себе – коньяк. Выпиваем.
— Как тебя зовут?
— Марина.
Идем танцевать дальше. Мне уже хорошо. Даже, наверное, слишком хорошо.
— Давай еще выпьем.
— Давай. И уйдем отсюда.
— Хорошо.
В баре покупаю бутылку вина и два пластиковых стакана.
— Может, пойти к морю?
Она морщится:
— Что мы будем, как бичи?
— Ну, ладно. Давай здесь.
Садимся. Пьем вино. В баре уже не так пусто. Народ бухает за столиками и у стойки. Мне жутко хочется ссать.
— Сейчас приду.
Она кивает. Подхожу к бармену:
— Слушай, где здесь туалет?
— Направо, налево и направо.
Продираюсь через танцующую толпу. В углах некоторые целуются. Ступаю в чью- то блевотину. Туалета не видно. Наверное, не туда свернул. Оказываюсь у выхода. Отхожу от дискотеки на двадцать метров, поворачиваюсь к забору и долго ссу, кайфуя от облегчения.
Назад на дискотеку не пускают. Высоченный охранник с тупым рылом смотрит на меня сверху вниз.
— Пиздуй отсюда лучше. Не видел я тебя. А будешь выебываться, только самому хуже будет: мы пьяных на дискотеку не пускаем.
— Меня там девушка ждет.
— Какая тебе уже сегодня девушка? Лучше вали по- хорошему.
Иду в свою каморку спать. Хер с ним, с вином и хер с ней, с бабой. Завтра еще кого- нибудь найду.
*
Просыпаюсь к обеду, выхожу пляж. Бодуна почти нет. Захожу в море – холодно. Ложусь на песок, подстелив рваное грязноватое махровое полотенце хозяйки. Засыпаю.
Просыпаюсь оттого, что спина горит. Народ разбредается с пляжа, оставляя после себя пустые бутылки, огрызки яблок, персиковые косточки и "бычки". Наверно, скоро вечер. Натягиваю майку и шорты и возвращаюсь в свою каморку.
Спина горит. Нет настроения никуда идти. Но и сидеть просто так в каморке два на три метра, как в тюремной камере – крыша поедет. Иду на базар, покупаю трехлитровую банку самодельного вина. Выпиваю половину и вырубаюсь.
Просыпаюсь ночью. Спина жжет, как хуй знает что. Вливаю в себя оставшееся вино, заедаю огрызком черного хлеба – остался с поезда. Спать не хочу. Одеваюсь и пру на пляж.
На берегу почти пусто: только несколько парочек разлеглись на подстеленных одеялах, тесно прижавшись друг к другу, и какой- то мужик в белой рубашке и белых штанах топчется возле скамейки. Наверное, какой- нибудь маньяк или извращенец. Ладно, насрать. До следующей скамейки идти лень, и я сажусь. Он смотрит на меня.
— Кальвадоса хотите?
— Чего?
— Кальвадоса. Это такая яблочная самогонка.
— Можно.
— Я сейчас принесу.
— Я денег с собой не взял.
— Не волнуйтесь. Я вас угощу. Составите мне компанию.
Пока его нет, рассматриваю парочки. Одни просто болтают друг с другом, другие пьют вино, третьи целуются. А я – один, как идиот. Со сгоревшей спиной, с изжогой от говняного самодельного вина. Жду какого- то урода, чтобы пить с ним кальвадос.
Мужик возвращается с бутылкой из- под водки, заткнутой бумажной пробкой, и двумя пластмассовыми стаканами. Разливает. Я проглатываю пойло, почти не чувствуя вкуса.
— Ну, как?
— Нормально.
Он наливает еще. Выпиваем. Мимо проходит одна из парочек – совсем еще молодой пацан, прыщавый и с дурацкими усиками, и красивая блондинка в купальнике, с распущенными волосами. Мне хочется насовать ему по морде и забрать блондинку. Мужик смотрит на них, но ничего не говорит. Сидим еще некоторое время.
— Спасибо, что составили мне компанию. Всего хорошего.
Сует мне руку, я жму ее, и он уходит. Что ему было надо, интересно?
*
В каморке ложусь спать, не раздеваясь. Сплю весь день, встаю, иду на базар, покупаю хлеб, помидоры и вино. Жру и снова вырубаюсь. Когда встаю, спина уже не горит, хотя все еще красная. Одеваюсь и иду в бар.
За угловым столиком в одиночестве сидит какая- то подружка. Покупаю водку с соком и подсаживаюсь к ней.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте.
— Можно присесть рядом с вами?
— Так вы уже сидите.
Улыбаюсь.
— Вам купить чего- нибудь выпить?
Она делает "правильное" стеснительное лицо.
— Не надо.
— Я вижу, что вы воспитанная девушка, а воспитанная девушка должна отказаться, когда ей что- то предлагает незнакомый мужчина…
Улыбается.
— …только не в Крыму, в двух шагах у моря, да еще и таким великолепным вечером.
Мне самому противно слушать, какую херню я несу. А ей, похоже, нет. Она заказывает вино. Я покупаю еще одну водку с соком. Потом повторяем и идем на дискотеку.
Танцуем, встроившись в какой- то круг, который рассыпается во время медленных танцев, и тогда мы танцуем вдвоем, прижимаясь друг к другу и наталкиваясь на другие пары. В двенадцать дискотека кончается.
— Пошли к морю, — говорю я. – Спать еще вроде как рано.
— Пошли. Только мне сначала надо переодеться. Похолодало.
С моря и вправду дует ветер. Мы идем к ее дому.
— Я сейчас, — говорит она, поднимается на крыльцо и закрывает за собой дверь, щелкнув замком. Я жду, разглядывая проходящих мимо кокетливых понтовых подружек и криво улыбающихся сексуально озабоченных пацанов. Проходят и парочки, обнявшись и поглаживая друг друга по жопам. Те, кому есть, где трахаться, спешат домой. У остальных вариантов немного, разве что пляж.
Проходит уже много времени, а ее все нет. Подхожу к двери и тихонько стучу – ни хера. Дергаю за дверь, потом стучу громче – по- прежнему глухо, как в танке. Вспоминаю, что не спросил, как ее зовут. Нет, спросил, и она сказала, но я сразу забыл. А, может, не говорила. Не помню. Зря, конечно, она так. Ну, ладно. Хуй с ней. Иду в бар, выпиваю еще водки с соком и иду в каморку спать.
Просыпаюсь часов в двенадцать дня, жру остатки хлеба и помидоров и снова ложусь.
*
Снова бар, снова какая- то подружка за одним столиком со мной. Нет, такого кидалова со мной больше не будет. Хватит. Ее зовут Инна. Приехала с сестрой. Младшей. Пьем в баре, потом танцуем на дискотеке. Потом снова пьем в баре. А потом сидим на пляже с трехлитровой банкой вина, по очереди отпиваем из нее, а между глотками целуемся.
— Тебе здесь нравится? – спрашивает она.
— Не знаю. Нравится, наверное. Нормально. А, в общем, какая разница?
— Никакой.
— А тебе нравится?
— Никакой.
— Что никакой?
— Он никакой.
— Кто?
— Пацан.
И она показывает пальцем на какого- то пацана. Он стоит на коленях и тошнит, потом подходит к торчащему из земли кранику с водой, откручивает его, пьет, отворачивается и снова тошнит.
Холодает. Надо вставать и идти куда- нибудь, но встать с первой попытки не получается: мы слишком напились. Кое- как доползаем до дома, где она снимает комнату: это ближе, чем идти ко мне. Я включаю свет, ее сестра просыпается и злобно смотрит на нас.
— Инка, ты заколебала. Зачем свет включать?
— Заткнись, а то укушу тебя, — говорю я, и она замолкает.
*
Спим до обеда, потом начинаем ебаться. Сколько дней я не ебался? По- моему, много. В самой середине процесса малая приходит с пляжа и ложится на свою кровать, как будто все так и должно быть. Мне хочется бросить в нее стулом, но сначала надо кончить. Малая не смотрит на нас, повернулась лицом к стене. Я кончаю.
— Малая, сходи купи нам вина, — говорит ей Инка. – А на сдачу — фруктов себе каких- нибудь или мороженого или чего ты там хочешь.
Малая встает и уходит. Мы ебемся еще раз, потом малая приносит вино и ставит на стол. Поднимает с пола женские трусы.
— Что разбрасываешь по комнате?
— А это не мои. Мои на мне. Она задирает одеяло. На ней мои плавки. Все хохочем.
— Тебе сколько лет, малая? – спрашиваю я.
— Тринадцать.
— Хочешь с нами поебаться? Групповуху?
Инка хохочет. Малая берет со стола огрызок яблока и кидает в меня. Мимо.
Мы с Инкой выпиваем вино и спим до вечера. Я встаю, одеваюсь и иду к морю. Надо искупаться: не помню уже, когда купался. Крым.
Сбрасываю шмотки. Плавки свои надеть забыл – и насрать. На меня с отвращением смотрят две толстые тетки с крашеными грязно- красными волосами, в мятых облезлых халатах.
Захожу в воду – кайф. Плаваю, как охуевший ребенок. Когда выхожу, уже темно. Одеваюсь. Подходит какой- то мужик.
— Я извиняюсь. Вы здесь девочку такую молоденькую не видели? В голубом платье? Дочка моя.
— Нет, не видел.
Никакая она тебе не дочка, педофил ты сраный, а если и дочка, то сбежала от тебя на хер, потому что ты толстый и тупой. Залезь в море и утопись, придурок.
*
Неделя пролетает, как один день. Днем пьем и ебемся с Инкой, а вечером купаемся в море или идем на дискотеку. Малая нас ненавидит, но терпит: мы ее кормим, своих бабок у нее нет.
Сегодня они уезжают. Я провожаю их на электричку. На платформе толпа загорелого однообразного народа с чемоданами, рюкзаками и сумками. Некоторые волокут гитары и магнитофоны- "мыльницы". Темнеет, под лампой фонаря вьется мошкара. Инка пишет мне на пачке сигарет свой телефон. Мы целуемся, я даю шутливого щелбана малой, и они залезают в вагон. Достаю из пачки сигарету: последняя. Рассматриваю каракули инкиного почерка, потом забрасываю пустую пачку в кусты. Иду домой спать.
*
Сегодня мой последний день. Я с утра на пляже. Подкатываюсь от нечего делать к какой- то подружке. Она загорает на махровом полотенце, закрыв лицо книжкой Чейза. Я читал ее лет пять назад.
— Девушка, извините, с вами можно познакомиться?
Она смотрит на меня, как будто я ее разбудил от какого- то кайфового сна, кривит носом и говорит:
— Нельзя.
Ее подруга рядом хохочет.
— Вечером ты по- другому с мужиками разговариваешь.
Я отсаживаюсь от них к другой девушке.
Она прыщавая и толстая, читает здоровенный том Ницше.
— Интересно? – спрашиваю у нее.
— В общем, да.
— Давно приехала?
— Три дня.
— А я сегодня уезжаю.
— Ну и как, понравилось?
— Да. А тебе?
— Нормально, но скучно.
— Ну, жить вообще скучно.
— Пожалуй, что так и есть.
Больше сказать нечего.
*
Вечер. Стою с рюкзаком в тамбуре электрички. Прошу у какого- то мужика сигарету: свои купить не на что, деньги все кончились. Уезжать в лом. Крым, все- таки.
