Я люблю есть. Будь моя воля, я бы только этим и занимался. В жизни полно удовольствий, но только еда никогда не приедается.

Привлекательная реальность еды в тарелке по накалу шкворчащих страстей превосходит пресыщенную постельную жизнь уставших и ленивых горожан. Выжатые дневной суматохой, у этих ребят нет сил на секс, но виды соблазнительной еды все еще могут вызвать отклик в их пыльных телах.

Фотографы, работающие в 60-ые над серией «Великолепные обеды», подарили профессии вкус к изображению пищи вместе с термином «фудпорно». Эти парни не знали, что создали симулякр, от которого и сейчас текут слюнки маленьких девочек и больших мальчиков. Помните, как неприятно в ожидании обеда смотреть на фотографии еды? Созерцать без возможности порвать её нежную плоть зубами – унизительное мучение, сицилийская пытка медным быком, которую умелый фотограф вывернул наизнанку.

Фудпорно — крючок, который легко может зацепить всесторонне развитого городского жителя. Впрочем, гастрономический вуаеризм вреден для пищеварения, а потому на этой стадии лучше не задерживаться.

В этой связи ответ на вопрос «На что потратить вечер?» получает закономерный ответ. Если разложить карты, окажется, что кроме променада по ресторанам пойти пытливому горожанину некуда. Кинотеатры захвачены героями комиксов, в обычном театре свободные места заняли  бизнесмены с женами «для галочки», а в филармонии и на выставке человек без профильного образования засыпает через 15 минут. Культура требует усилий, работы над собой. Еда не требует ничего, кроме денег. И потому жажда хорошей еды набирает стремительные обороты в гонке за ежедневные три часа свободного времени.

В крупном городе растут обработанные денежными пестицидами рестораны на все желудки. Суши-бары превращаются в блинные, итальянские забегаловки завтра торгуют китайской лапшой, а любители митболов постепенно карабкаются на гору из стейков с кровью. А завтра с нами уже жареные шампиньоны, пермские посикунчики и вегетарианские столовые.

Пищевая цепочка ресторанного бизнеса – доброкачественная опухоль на теле благосостояния города. Заведения не подстраиваются под потребности аудитории, наоборот, они своими рекламными предложениями щекочут гортань городского жителя, убаюкивая его своенравное мышление абхазскими пирогами и сибирскими пельменями, о которых еще недавно этот кекс не задумывался. Рестораторы  —  вчерашние хипстеры и завтрашние воротилы хорошенько прожаренных денег. При этом, любой человек может открыть свой ресторан, уплатив подобающую пошлину. Это один из самых простых для входа бизнесов: всего лишь надо отбиться от сидящих под мостом зеленокожих троллей из СЭС, посапывающих на полянке краснопузых пожарников да голубых фуражек полицейских, притаившихся за углом. Даже необязательно уметь готовить — вокруг полно голодных поваров. А для ленивых есть франшизы, их владельцы с удовольствием продадут вам марку и все технологии за скромную ежемесячную дань.

Царство полных тарелок – настоящая страна возможностей, получше заокеанских клондайков. Здесь всегда полные залы, так что лучше забронируйте столик. Правда, одному сидеть неуютно, придется брать с собой посторонних свидетелей таинства. А пока готовится блюдо, со спутниками придется разговаривать. А русский мужик никогда не удовлетворится постной беседой за каравеллой роллов, ему подавай мясо на ребрах, ассорти из 10 видов закусок и все это вкупе со стопочкой чачи, стаканчиком бурбона или бокальчиком кальвадоса.

Вы же не думали, что люди ходят в кабаки поговорить? Это просто легитимная форма не признаваться в собственных желаниях, низменных, а оттого так привлекательных. Причина ходить по ресторациям — желание приобщиться к еде, внести денежную компенсацию за неспособность сделать подобный шедевр самостоятельно. Часто ли умеющие готовить заглядывают к профессионалам не для того, чтобы своровать рецепт?

Но не так соблазнительно уметь готовить, как уметь правильно есть. За трапезой стоит целая культура, о чем вам с удовольствием расскажет Ганнибал Лектер. Без ритуала нельзя засунуть в рот и кусок белого мяса, даже если вы на главной улице Южного Централа. За действительно правильным питанием стоит особый такт, соната с постукиванием серебряными ложечками по керамической посуде. В пространстве ресторанной тарелки существует чистая форма радости, психоаналитический комфорт уютной кушетки, музыкальная партитура, разложенная по тактам, но сложившаяся во рту в цельное полотно ощущения.

Рядом с нами так много прекрасных блюд, что отказываться от чего-то ради абстрактных ценностей кажется преступлением. Вегетарианство, сыроедение, отрицание творога, рыбы и грибов можно приравнять к статьям особо утонченного уголовного кодекса. Какие причины выдумать, чтобы оправдать свое показушническое желание «не есть»? Жалко мясо, созданное специально для того, чтобы отправиться ко мне на сковородку? Бактерии – наши друзья, а потому варить ничего не надо? Еще скажите, что в детстве упали в котел с ГМО. Наука и здравый смысл не на стороне отказников, кулинары смотрят на них с едва затаенным презрением.

Взяв в руки нож, становишься на шаг ближе к катарсису. Каждая ложка погружает в волшебный мир интимных переживаний, о которых не может поведать маститый фуд-блоггер. Поэтому ему остается жаловаться на мятые салфетки и кислые морды официанток. Не раскроет всех нюансов разочарования фраза о сухом как спина индийского слона мясе, вызовет лишь сочувственную улыбку рассказ о прокисшем цезаре и разваливающемся блине с творогом. Не стоит ломать пальцы, все равно не поймут читатели всей прелести привокзального хот-дога. В чужой рот можно залезть, но вряд ли это подарит какую-то радость, кроме глубокого чувства дискомфорта.

Еда — это гештальтпсихология. Духовная практика, которую ни с кем не разделишь и в которой только и возможно присутствие божественного. Пробуя новое блюдо, попадаешь в подлинную реальность, закрытую естественной оболочкой — еще не прожаренной до хрустящей корочки душой.

Вот где чистый разум, а не у Канта с Гегелем за пазухой.