Стоит удержать взгляд на одной точке чуть дольше дозволенного, как факелы гаснут и начинает трясти изнутри, разжигая нечто не испускающее свет, а поглощающее его — состояние психоза. Искать себе дело, придавать жизни черновикам о смерти.

Сложно представить игру, где бы я испытывал большую эмпатию к персонажам. В первое время не мог мириться с судьбами подопечных и как только кто-то из них погибал, я стирал сохранение и начинал снова. И снова, и снова, и снова.

Я вновь и вновь захожу в подземелья Darkest Dungeon и не могу выйти из них не сойдя с ума. И это в лучшем случае — если все не заканчивается летально. После чего отправляешься в казарму и отбираешь, кому сумасшествие и смерть к лицу. Выбирая персонажа с положительными чертами характера испытываю душевный дискомфорт. Я ведь знаю, что как минимум сведу его с ума, а лучший исход, что его ожидает — смерть в рассудке.

Туториалы по игре учат, что персонажей следует использовать как расходный материал и не нужно за них цепляться. Но я так не могу.

Сегодня я свел с ума и похоронил дрессировщика.

Это обросший герой, который всегда ходил со своим верным псом, с кем сражался против нечисти, с кем сходил с ума, с кем отправился на одно кладбище. Сначала он приобрел боязнь развалин и стал хуже попадать по врагам. А после получил психоз «мазохизм» и вскоре умер от сердечного приступа вместе со своей гончей.

Во всем этом мраке и потере рассудка у собаки была способность приободрять отряд, снижая общий уровень стресса. Мне показалось это очень искренним, на фоне чего всплыло воспоминание.

В пылу детской сcоры, сильно обиделся на взрослых и до слез расстроился. Сел на пол возле дивана и, обняв собаку, рыдал в ее лохматое плечо, а она жалела меня, прижимаясь своей головой ко мне как можно сильней. «Одна ты меня понимаешь» — говорил я ей. А мама потом пересказывала домашним: "Обнимает собаку, рыдает и говорит: «Бедненький я, пряников не дают!»". Не было никаких пряников. Или были, но они тут совершенно ни при чем.

Я пытался рассказать им, что на самом деле причина в чем-то ином, а не этих пряниках, но меня никто не слушал, и становилось еще беспомощней от того, что мне никто не верит.

История с пряниками так и вошла в мамину библиотеку «забавных семейных историй, которые можно рассказать гостям».

Пряники тут ни при чем, как они не понимали? Было очень обидно. А единственный свидетель, что слышал меня и понимал, давным-давно умер.

Осенью навещал домашних и по случаю сидел с котом, который рос вместе с той самой собакой, но пережил ее. Он был очень слаб и брит наголо. Я постарался его накормить — он немного поел, все обрадовались — и бросал ему приободряющие фразы.

Сидел и наблюдал, как затухает последний искренний фрагмент детства. Через пару дней он умер.

Так компаньоны детства оставили меня наедине с незнакомцами в темном подземелье сходить с ума, в бесконечной борьбе за ненужные вещи, чтобы в конце концов на моем месте оказался кто-то другой.

И снова, и снова, и снова.