Автор:
Иллюстрация: Обложка альбома
25.02.2018

О новой исповеди
«Ночных грузчиков»
О новой исповеди «Ночных грузчиков»
О новой исповеди «Ночных грузчиков»
О новой исповеди «Ночных грузчиков»
О новой исповеди «Ночных грузчиков»

Познание – ад,
за пределами дома нас ожидает хаос.

ночные грузчики — старик

Вечность фактологична. Без аллюзий и мифологем факты быстро выгорают, как служащие с десятичасовым рабочим днём. Эти грубые фрагменты реальности и хрупкие пластины в художественной раме нужно свести воедино, чтобы вычислить формулу ужаса, который не можешь преодолеть. И схлестнулись они, вестимо, именно в альбоме «Ночных грузчиков». Взаправду противостояние сродни бердяевскому размышлению: трагедия и обыденность.

В уравнении пока достаточно известных: Алехин, Енотов, перерыв в релизах длиной почти в бесконечность — 8 лет, глобальная переоценка ценностей. Плюс все мы — конечно, по одну сторону этих нематематических баррикад. Слова нанизаны на невесомую нить — музыку, какой прежде у «ночных грузчиков» не бывало — скользящую, напряженную, тревожную. Музыка — дело рук Саши Дроновой, это её дебют.

Предположим, к альбому были предпосылки осязаемые: трек (истинно читка) «Эпиграф» из полноформатника «О, человек» (2009), а затем «Ни ночи, ни дня», который появился в недавнем «Сеансе» макулатуры. В «Эпиграфе», напомним, цитируются работы психиатра Карла Меннингера и строки Ф.М. Достоевского — продолжаются их идеи и сейчас: деструктивные тенденции личности никуда не делись.

Годы идут, музыканты взрослеют, слушатели больше не потерянные в толпе дети (на самом деле всё еще те же испуганные дети), но новое пробуждение отдаёт той же «Критикой чистого сердца». Это объяснимо. Самое страшное — это вовсе не поиск самого себя, а результат поиска — то, кого нашёл в предполагаемом Я.

Друг. Бог. Поэт

Альбом был на грани «вот-вот случится» еще с 2015 года, но не сложилось. По рассказу Алёхина, в тот альбом могли войти тексты, которые позже стали «вальтером» макулатуры и новой работой «Или». Затем настал переломный момент. У Алехина был разговор с Ромой Англичанином, тот хотел писать музыку для нового альбом «грузчиков» — по духу они ему были ближе, чем «макулатура». Смерть Англичанина перечеркнула это начинание. Однако альбом всё равно случился — вспыхнул с набросков к треку «старик», который в начале августа семнадцатого Енотов прислал Алехину. Примечательно, этот трек — исповедь и искренняя ода дружбе как спасению, как неразрывной связке. Дружбе проигрывает всё: любовь к женщине, страсть к самоуничтожению, быт и страх.

Все жены мои – вдовы,
Все дети мои – сироты.
Близкие мои, кто вы?
Сердце моё, чьё ты?

«гробы»

Только она выдерживает проверку временем и обстоятельствами, остальное просачивается и исчезает. Пожалуй, только личный Ад на месте. Дружба не противостоит всему этому, но единственная остается в силе. Иначе ничто.

Истина в вине, в истине вина и дальше по кругу
Когда на вопрос «Как жить?» я ответа не знаю,
выбираю звонок другу.

«старик»

Над этой темой высится только одна — тема Бога. Бога всеобъемлющего и потому жуткого. В мире, где все дети божьи, по определению есть его бастарды и ублюдки, где все люди — братья, есть те, против кого эти братья идут гурьбой. Есть в чём увязнуть. Уже сейчас понятно: альбом расшифруют, разберут на кусочки, раскурочат до «нимба навыворот», до «молитвы задом наперед». Такая тотальная неприкаянность — не только личная, но и вездесущая — не может оставить в покое человека думающего. Нет композиции, где была бы спрятана эта фигура позади голоса: Бог есть, но живи так, будто его нет. Иначе не выжить.

И в стороне иная ипостась. Действие, состояние. Проклятие, наконец. Служить кому-то выше — не миссия. Быть поэтом (не бояться им называться, даже пусть в шутку, иногда с плохо скрываемым испугом — всерьез) — миссия, которую едва ли осознанно выбираешь. Поэт всё еще должен быть проклятым. Ему в этом библейском контексте трудно — он всегда будет в кошмаре протеста и изгнания.

Как итог, триада, скрытая в одной музыкальной работе, которая зрела долгие годы мытарств и размышлений. Три ада для двух разных, но сцепленных друг с другом людей — опасная арифметика. «Противоположности притягиваются, чтобы разбиться вдребезги». Иначе не вырваться из формы самого себя.  

Всё это — Личность и Бог, духовное начало и мрак, из которого нет выхода, попытка нести ответственность за всё в мире и в порыве отчаяния не оставить его — наводят на мысль, что философия персонализма не выродилась, а была переработана в культуре. В этом альбоме, осознанно или нет, она звучит отчетливо, ровно так же, как принято трактовать её у того же Достоевского — состояние «человека в человеке». Русская религиозная философия доигралась. Век двадцать первый. Новое пробуждение. Открой глаза, о, Человек.

Открываешь глаза — всё та же земля. Холодная и чужая.

Читайте также:
Эстетика молодости. Истерика молодости
Эстетика молодости. Истерика молодости
Код меланхолии 1979
Код меланхолии 1979
Прививка от сарказма: а чего ты такой серьезный?
Прививка от сарказма: а чего ты такой серьезный?