Содержание:
Наваждение
Ольга надула губки и сказала, исподлобья глядя на дорогу:
— Детишков родить. С ними веселее.
Она смотрелась за рулем, как слабоумная с бубликом. Одета и накрашена — настоящая соска.
— А как же всеобщий пиздец?
— Не знаю никакого пиздеца, — ответила она.
Я смотрел через стекло на улицу. Было очень холодно. Я пару дней назад прилетел в Кемерово, и у меня чуть лицо не треснуло, так было холодно. И сейчас смотрел из автомобиля на улицу, на этот обжигающий снег, заледенелые урны и тротуар и вжимался в кресло. Наверное, так холодно бывает только в открытом космосе.
— Мне кажется, что он не за горами, — сказал я рассеянно.
С Ольгой я мечтал переспать, когда мы вместе учились. У меня, помню, просто зубы сводило от желания. А она говорила: «На гуманитариев у меня не встает». Как же она меня тогда бесила своей тупостью, но как же я хотел ее.
— А твой супруг? — спросил я.
Никогда я не был гуманитарием. Точно так же не был и технарем. Я не понимаю такого деления. Людей можно разделить на мужчин и женщин, например. Но не на гуманитариев и технарей. Считала, может быть, что, если я прочел всего Джона Стейнбека, отчасти Кнута Гамсуна и еще нескольких авторов, член мой поник, не выдержав красоты литературных стилей?
— Высрал круг, — скаламбурила Ольга. — Что супруг?
— Хочет детишков?
Она глянула на меня, потом опять на дорогу.
— Вроде бы хочет, а вроде бы и нет. Скорее, да.
Мы встали на светофоре. Это было на Октябрьском проспекте. Когда-то я ходил по этим улицам, жил в этом городе, и, в общем-то, особо не задумывался, для чего все это так. Пил синьку и мечтал, чтобы счетчик телочек крутился быстрее.
Электронные часы, возвышающиеся на пустоши, — они же и градусник — напротив издательства «Кузбасс» показывали 18:50/минус 29. Люди, дома и машины — все как будто ненастоящее в сумерках. Стоит попытаться вовлечь их в беседу, ударить или просто дотронуться до них — исчезнут. Я потянул Ольгу за лицо к себе, у нас еще была пара секунд, пока не загорится зеленый. Она повернулась, в ней была какая-то нежная горечь, что ли. Или не было ничего, все это я сочинил сам, не знаю. Я поцеловал ее аккуратно, чтобы она вдруг тоже не оказалась наваждением.
— Я боюсь, что скоро ничего не будет, — сказал я.
И мы поехали дальше в сторону центра. В универе Ольга зачем-то рассказывала мне про своих ебарей, а я говорил, чтобы лучше заткнулась и дала мне. А она даже не воспринимала мои слова всерьез. И так несколько лет. В общем-то, много чего происходило в то время. Понятно, что у меня помимо разговоров с ней была какая-то жизнь. Хотя сейчас я чувствовал по-другому. Как будто кроме нас ничего в мире уже нет. Как подтверждение — за окном за время проезда от издательства до центрального бассейна я не увидел ни одного человека.
— Мне жутко, и я немного жалею, что приехал, — мне нужно было успеть сказать самое важное. — Я встречаюсь с друзьями, но они уже не те. Пью с ними водку, но не успеваю опьянеть, потому что засыпаю или не хватает сил. Или они начинают нести какую-то хуйню о том, что я изменился не в ту сторону. Или говорят, что я ношу узкие штаны, как пидор. Разве об этом говорят друзья после трех лет?
— А мне нравятся твои штаны, — сказала Ольга.
— Я даже не смог поговорить с отцом, — продолжил я, — вроде бы сели, выпили, и обоим хочется. Но не могу нащупать, как ему все это рассказать. То, что я чувствую. Вдруг мы видимся в последний раз?
Я замолчал до следующего светофора. Ольга очень щедро меня поцеловала, меня проняло от кончиков волос до пяток. И когда мы снова поехали, она спросила, неровно дыша после поцелуя:
— Зачем ты приехал?
— Попрощаться, — ответил я.
Но тут же добавил, предчувствуя, что она может поскучнеть:
— Хотел оказаться с тобой.
Когда я поднимался за ней по лестнице, я шел чуть ли не на карачках. Она пыталась невозмутимо идти по ступенькам, а я при этом держал ее под шубой, сильно сжимал талию в своих объятиях, мешая ей идти, как пьяная жопа кентавра. Я грелся об нее, но тут дело было не только в температуре воздуха. И она не возмущалась. Я был как маленький, меня как по голове стукнули и отбили все признаки цивилизации. Просто слюной истекал, вот и все.
Разогнулся, только когда Ольга открыла дверь в офис.
— Входи.
Я вошел. Она включила свет и заперла дверь. Я быстро повесил куртку на крючок, разулся и прошел в туалет помыть руки. Ольга расстегивалась медленно и смотрела из коридора в толчок. Я помог ей высвободиться из шубы. Ольга повела меня за руку к дивану. Мы немного целовались, я снял с нее блузку, она расстегнула мне ширинку, чуть приспустила мои джинсы, трусы и глубоко взяла в рот. Немного погодя я отстранил ее, наклонился и поцеловал. Мне захотелось посадить ее на стол. Стянул сапоги, колготки, плавно и нежно — трусики, задрал юбку, усадил. Склонился перед ней — вернувшееся домой дитя — и нырнул в пилотку. Голова кружилась, я принялся лизать жадно, как голодный волк, даже запихивать язык в вагину и тереться носом о клитор. Она сжимала мою голову коленями, пока вдруг легонько не оттолкнула меня рукой, чтобы не кончить раньше времени.
Я спустил штаны и потерся шнягой о входное отверстие.
— Где презерватив? — спросила Ольга.
Я достал из кармана штанов и подал ей. Она быстро спрыгнула со стола и встала на колени. Разорвала упаковку, положила гондон на шляпу и ртом развернула по стволу. Я потянул за подбородок ее лицо к себе, поцеловал и опять посадил на стол. Сначала она лежала на столе, а я трахал ее, поднимая и отводя ногу одной рукой, второй гладя по груди. Лифчик был на Ольге. Мне бы хотелось любить голое женское тело, но какое-то искажение психики заставляло меня больше возбуждаться от бюстгальтера. Я наклонялся, целовал живот и опять выпрямлялся. Потом притянул к себе, и она обхватила мою задницу ногами. Вот мне показалось, что она кончила. Тогда я немного замедлился, вытащил, опять разложил ее на столе. Поскребся у порога и, получив позволение, аккуратно вставил в дымоход. Скоро мы кончили, как мне показалось, уже вместе.
И теперь сидели на столе, отчасти голые, отчасти одетые. Я гладил волосы Ольги, какая же она была красивая. И наконец-то смотрела на меня просто. То есть как будто я обычный человек, а не лунатик, ослицей рожденный.
— Может, пиздец уже наступил? — проговорил я, не веря в происходящее.
Еще раз поцеловал Ольгу, впитал вкус ее губ, щек, носа, лица и волос. И пошел в туалет. Чтобы спущенные штаны не мешались, я вышагнул из них и трусов. Стянул презик, — я не удержался и понюхал его, но он почти не пах, как будто она специально проклизмила тухлую вену перед встречей или просто вообще не было в ней неприятных запахов, — и кинул в мусорный бак. Шашка все еще дымилась, пока я купал ее в раковине.
— Как у технаря, поршень еще рабочий, — сказал я Ольге, когда вернулся.
Она уже сняла с себя все и сидела на столе совершенно голая. Я даже обрадовался, как ей к лицу нагота. Тогда я тоже стянул носки и — разом вместе с футболкой — толстовку.
Мы перешли на диван и развалились. Я просто целовал Ольгу, исследовал руками тело, дышал в вагину, как дышат на замерзшее стекло в трамвае, чтобы увидеть мир за окном. Нам было хорошо.
Но когда я собрался снова вставить, она требовательно сказала:
— Презерватив.
У меня был только один, который мы уже истратили. Честно говоря, я думал, что мы либо обойдемся без него, либо в первый раз с ним — а во второй раз Ольга будет уже сговорчивей.
— Больше нет.
Она поднялась и стала шарить в ящиках стола.
— Давай без него, — сказал я, стоя рядом голый со шпагой, как сирота, — ты думаешь, я заразный?
Ольга не нашла. Она покачала головой.
— Нельзя, — сказала.
Когда я уже одетый стоял в дверях, Ольга (она накинула шубу на голое тело) дала мне пропуск:
— На вахте показать нужно при выходе и входе.
— Ты никуда не уйдешь? — спросил я. Мне стало тревожно. Плохо, если вдруг я больше не увижу ее.
— Я же даю тебе свой пропуск. Я не уйду без него.
Я еще раз быстро поцеловал Ольгу.
На вахте не было охранника. Я весь съежился, глубокий вдох-выдох, и приготовился к рывку. На улице уже стемнело, от этого пространство еще сильнее походило на ледяной космос. Метров двести — бежать быстрее и дышать только через варежку. Перебежать дорогу, потом немного вдоль корпуса университета, еще раз перебежать дорогу, и вот магазин «Чибис». Я прошел в торговый зал, трясясь и слегка поколачивая себя руками по корпусу, чтобы согреться. Вдруг до меня дошло, что вокруг нет никого. Полки с товарами, продукты, продукты, мертвый свет ламп, и ни одного человека в помещении. Ни покупателей, ни охранников, ни кассиров. Как во сне. Я быстро прошел к выходу и взял презервативы в сопутствующих товарах.
Расплачиваться, видимо, было не нужно, я набрал полные легкие воздуха, вышел из магазина и побежал. Мне нужно было попасть обратно к Ольге как можно скорее.
