“My Little Dead Boy” Локимина
“My Little Dead Boy” Локимина
“My Little Dead Boy” Локимина
“My Little Dead Boy” Локимина

“Если собрать все слезы, пролитые в Сибири, то пожалуй, будет понятно, отчего там столько болот и трясин — бездонных, как страдания неповинных людей”

Е.Ф. Керсновская, “Воспоминания”, 1964-1970 гг.

О критериях гениальности любого произведения, как мы знаем, можно спорить долго, а иной раз и вовсе — до сиплой брани сквозь жухлые усы или кулачных боев возле поганых трактиров. Но большинство искусствоведов сойдутся в одном — одной из наибольших культурных ценностей всегда наделяли те детища авторов, в которых через личную историю ведали об истории общей. Не лишним будет вспомнить “Один день из жизни Ивана Денисовича” да и то —  с вашего позволения.

Промо альбома

“My Little Dead Boy” Локимина — имеет скромное, но заслуженное право быть одним из тех альбомов, что уверенно могут стоять на полке среди потертых корешков русских классиков и нарезанных болванок со сборной солянкой из актуального EDM’а. Вам нет причин мне верить. Но мне нет причин вам врать. Остальное — слюбится-стерпится. Но как и в любой рецензии, претендующей на обаятельную искренность камерных документалок — этот текст не обойдется без стильных врезок с прямой речью.

— Когда на нашу вечеринку ворвались типы со стволами, ни один из моих пацанов не зассал, и Рома “Капелла” в том числе. Какой толк в жизни, если не смыть позор до гроба.

В течение месяцев ночных переписок с Локи я был посвящен в тысячу и одно сказание о реалиях города Томск, каждое из которых, скорее, было снимком гнойных нарывов Сибирского гетто, нежели обычной порцией чернухи о городе, которым десять лет управлял человек с пристрастием к героину. Мне оставалось лишь даваться диву — как человеку, который вырос в ржавой тьме под белыми хлопьями удалось не закончить в драной петле, а наоборот, стать одним из самых самобытных EDM-артистов пост-советского пространства. Когда мне поведали о концепции альбома “My Little Dead Boy” и его гостях, я понял одно — этого “мальчика” он не только поставит на ноги, но и пронесет сквозь истеричную вьюгу до самого конца.

Промо альбома

— В каждом мужике есть “пацан”. Некая вера в абсолютные величины, будь то амбиции, чувства или желания. Ему говорят, что он может быть кем угодно и он верит в это даже, если ему болгаркой пилят ноги. Мы несем этого “пацана” до тех пор, пока его не убьет мир или мы не опустим руки. “MLDB” и есть мой “мертвый пацан”, которого я тащу.

Несмотря на обширный список гостей, куплетами которых ткались кочевнические облачения “мальчугана”, в ряде композиций звучали строки и самого Локимина. Однако, его “пацан” предпочитает выражать свои эмоции другим путем — через гибридный EDM, пронизывающий каждую композицию “MLDB”, совокупность которых транслирует комплексную мифологию мира Локимина. Открывающий трек “Victim’s Revenge” — это рэйдж-мод одинокого человека. Агрессия, что копилась годами в ответ на неумолимые розги суровых краев. “Burroughs” — очевидный кивок в сторону писателя, который волей фатума застрелил свою жену. Данная отсылка  — символ переломного момента в жизни мужчины, оставшегося без женщины по своей вине. Из этой картины непосредственно вытекает “One Man Party” — убитый горем протагонист решает ответить на боль в лучших традициях Рэя Велкоро, закатывая импровизированную “вечеринку”, где ты хозяин и единственный гость. Да, герой часто один, но он не одинок — трек “Dawgs” в тестостероновом взрыве рассылает салюты всем соратникам по альбому. Виртуозу гитары Алексею Ковалевскому и коллегам по цеху под псевдонимами Fetre и Mostapace — в том числе.

Гости “MLDB” — тема отдельная. Oxxxymiron, Porchy, Markul, SlippahNeSpi, NDS Flava, ATL, Шымми — не нужно быть знатоком русского рэп-гейма, чтобы понять, что всех вышеперечисленных персонажей объединяет одно. Они представляют собой живые примеры такого понятия как “trill”, то бишь, как личности являются во всех аспектах “true” & “real”. На разных точках карты, но все они видели одно  и то же — свою версию русской действительности в ее самых темных проявлениях.

Промо альбома

Несмотря на то, что альбом Локимина не всегда положительно, но во многом вдохновлен Сибирью, ее духом и реалиями, на “MLDB” есть место интернациональным аналогиям. В его мифологии Афины (трек “Athens”) являются метафорическим визави Томска — оба города представляются символами мест, где обитают “неугодные люди”, будь то прячущийся от Кроноса Зевс или жертвы советского режима, обреченные на смертельную каторгу. Зверствам былых политических репрессий посвящен и “Kulak”.  Однако название композиции отнюдь не посвящено формации из пяти пальцев, а беспощадный в своей кусачести саунд в эксплицитной манере передает бесчеловечность исполинской машины по раскулачиванию сибиряков.

При этом Локимин видит в своей системе ценностей корни восточной философии, а именно — “бусидо”, кодекса чести самурая (трек “Rudeboy Back To Japan”). Честь — является одним из столпов мира Локи. Именно за этим ей посвящены работы “The River” и “Dionis” — первая  “говорит” о борьбе с “режимом”, о нашей обязанности “плыть против течения” и борьбе с несправедливыми обстоятельствами, в то время как вторая нарекает “сыновьями Диониса” всех, кто не заслужив хорошей жизни, пользуется ее дарами, пока “челядь” душит голод и нужда.

Заранее прошу прощения за каламбур, но в этом “мертвом пацане” действительно есть в чем покопаться. Тело хочется рассматривать в странной смеси стыда и интереса — поскольку перед нами находится уникальная по соотношению формы и содержания “работа”. Более того — одна из главных тем для спекуляции заключается в том, как этого “мальчика” примет толпа. Для нашего EDM-коммьюнити “русский рэп” поверх бэйс-продакшена — это скорее, торт из дерьма, накрывающий дорогую сердцу вишенку. А адептам отечественной хип-хоп культуры, в свою очередь, порой совсем нет дела до порожденных современной электронной сценой  “свистелок и перделок”.

И вот ведь в чем соль. Название альбома прямо указывает на то, что обсуждаемый “пацан” Локимина безвозвратно мертв — но я имею полное право уличить автора в изрядной доле лукавства. Мальчик не “dead” — он “dying”. Его серое тело тащат в лес, но отнюдь не для того, чтобы закопать. На уставших за множество лет руках, Рома нес своего “ребенка”, чтобы в конце концов отдать его вам. И каким бы пафосом не был пронизан этот пассаж, я верю в то, что никто из вас его не убьет. Ведь мальчик обречен на жизнь. И в этом его крест.

Слушать альбом Вконтакте | Скачать альбом

Читайте также:
Прививка от сарказма: а чего ты такой серьезный?
Прививка от сарказма: а чего ты такой серьезный?
Проклятый Герой. Каин
Проклятый Герой. Каин
Ад — это не другие
Ад — это не другие