Иллюстрация: Вова Седых
31.12.2018
Календарь
Календарь
Календарь
Календарь
Календарь

Страница:
01, 2, 3, 4, 5

* * *

21—24 февраля

Прочитал: Леонид Добычин «Забытая книга»

Пытался начать Добычина еще в Мурманске, но не смог сосредоточиться. Там меня хватило на предисловие Виктора Ерофеева (не понравилось). Тогда же я нашел в сети статью Дмитрия Данилова о Добычине, после которой дал себе слово его прочесть. Потом перечитал статью и еще раз дал себе это слово. Потом прилетел в Петербург, и два дня было много дел. С Игорем доделывали альбом, согласовывал с Матвеем, чтобы он забрал книги в Москве из типографии — мы их возьмем в тур. Еще Даша уехала, даже пистон не успел поставить. Наверное, была необходимость, мы же пара, и это неправильно, работу и творчество я прокачиваю, а семейную жизнь — нет. Но как-то слишком нервозно себя чувствовал, голова в лихорадке из-за этих больших концертов макулатуры и выхода альбома ночных грузчиков. Похоже, пока не будут внесены финальные правки, пока у меня не окажется на руках файлов, пока не начну рассылать их друзьям, буду беспокойный. И еще какое-то время после.

Короче, сделали с Игорем предварительную версию альбома, назавтра осталось внести финальные правки. Посадил Дашу на поезд, съездил к Косте и Михаилу Енотову, послушал с ними. Хороший альбом получается. Мы думали, кому надо разослать до релиза, чтобы написали отзыв, поучаствовали в продвижении. Я составил список нужных людей — писателей, музыкантов, журналистов. Идея моя такая: пусть послушают и отпишут что-то каждый у себя в соцсетях, до релиза или в первый день. Чтобы привлечь внимание, увеличить нетерпение людей. А если кто хочет обстоятельно написать — то уже позже. Костя даже сказал, что, будь Илья Кормильцев жив, стоило бы отправить ему такой выдающийся альбом.

— Думаешь, дотянули? — робко спросил я.

Костя кивнул. Потом мы вместе прогулялись по набережной, я еще что-то спросил, не выпрашивая комплименты, просто чтобы понять, что я сам чувствую, в чем поучаствовал. Не смущает ли его что-то тематически, нет ли провисов. Он ответил, что все очень прочно в творении, и этот альбом как будто писали не только мы с Михаилом Енотовым, но и само время, и что он чувствует, что грань между нами, друзьями, размыта и что рад был поучаствовать хотя бы
с одним куплетом.

Пришел домой, закинул вещи в стиральную машину, набрал ванну и залез с книгой Добычина в воду. Вытянул ноги, уставился в буквы, все, думаю, кайф. Прочитаю «Город Эн» и лягу спать. Но тут из шланга от стиралки потекла мыльная вода прямо в мой маленький прямоугольный рай.

Идиот, забыл, что нельзя принимать ванну, когда включена стиралка. Ладно, принял душ и вылез. Чтение Добычина с книги не получалось, хотя я чувствовал, что прочесть его надо.

Посмотрел тесты видеокамер на ютубе, все раздумывая, покупать мне объективы или сменить камеру? Нужно же сделать себе какой-то подарок после тура и альбома. Заслужил я или нет? Купить gh5 или gh5s? Или оставить себе g85 и купить пару объективов? Или перейти на неудобную сони, ведь gh5s очень дорогая, три тысячи долларов на ибее. Что для меня важнее, матричный стабилизатор или светосила? Очень много за и против.

Ладно, я сказал себе, — прочитать роман «Город Эн». Раз не выходит с книги, я открыл сайт спридер.ком, настроил более-менее приемлемую скорость, двести пятьдесят слов в минуту, и начал пулять в себя этот текст заново. Пока не проглочу «Город Эн» — не встану. Но все равно отвлекался. Сначала одолел четверть и опять стал переписываться вк и смотреть ютуб. Потом еще почитал и вспомнил, что надо отрепетировать старый реп. Какие-то песни я не исполнял уже несколько лет. Ладно, отрепетировал и опять вернулся к чтению.

Но тут пришло сообщение от Олега ЛСП, что они передумали брать меня в тур.

Тут я совсем разволновался. Я уже привык к мысли, что поеду в большой тур с поп-группой в качество видоеоператора, буду снимать каждый день маленькие фильмы про их гастроль, узнаю что-то о странной жизни королей шоубизнеса изнутри и окончательно смирюсь с тем, что сам никогда уже не буду поп-звездой, приму свой выбор и отказ от такой жизни.

Все равно что меня зачислили в институт, а потом послали на хуй. Олег сказал, что это решено голосованием, и он еще пытается топить за меня. Но я подумал, что это, конечно, хуйня, потому что он там главный, вряд ли кто-то может решить за него. Тогда непонятно, почему он так сказал. Он же не держит меня за идиота? А может, Миша так разочаровался, что посоветовал Олегу не нанимать меня? Бля, вот тут я совсем запереживал. Сначала пытался уснуть, но стало понятно, что ничего не выйдет.

Когда читаешь в таком состоянии, реальность расслаивается, ты не погружаешься в мир книги, а как будто видишь сон, театрализованное представление, в котором актерам приказали играть одно, подразумевая другое.

Прежде я этим способом, через спридер, читал только «Шум и ярость», и есть что-то общее у них с «Городом Эн», какая-то пугающая, патологическая четкость. Как будто тебе показывают персонажа, а потом с помощью одной детали делают его для тебя невероятно понятным, лишенным таинственности.

Вечные сумерки, тьма почти спустилась. Но при этом все детали в фокусе, диафрагма прикрыта. Никакого размытия, никакого красивого бокэ. Леонид Добычин пишет так, как будто обладает нечеловеческим зрением, умеет видеть в сумерках. Зрение человека устроено по-другому. «Записки инопланетянина» — очень верно назвал свою статью мой друг и почти кумир Дмитрий Данилов. Заканчивается она так:

«Это мой любимый писатель — иначе бы я не взялся писать эту статью. Если не читали – прочитайте. Все его тексты можно прочитать за один вечер. Прочитайте, пожалуйста».

Дима, ты погорячился. Всего Добычина технически можно прочитать за один вечер, но это чтение не на один вечер. Так можно лишиться разума.

«Забытая книга» с романом «Город Эн» и избранными рассказами сейчас со мной. Она обладает странной силой. Мне тяжело носить этот томик, но я пообещал Дмитрию Данилову прочитать его. Рассказы лучше, чем «Город Эн», но они не легче. Разница в том, что в романе Добычин тебя засовывает в подростка, родившегося на земле пришельца, а в рассказах делает тебя камерой видеонаблюдения, снимающей бесконечное реалити-шоу.

Сплю, просыпаюсь и еду к Мише. Очень волнуюсь из-за выхода альбома. Жалуюсь на Игоря. Миша накуривает меня немного, расслабляет. Я рассказываю про Олега, что он сначала позвал меня снимать тур, а потом сказал, что ехать не надо. Почему так, спрашиваю? Миша объясняет, что Олег сам сейчас мечется. Он не знает, выбрать меня или Диму Ларина, либо же еще одну девчонку. Каждый по-своему хорош, но Ларин — это аудитория в миллионы людей, а я это скучный артхаус.

Нас осеняет.

Нужно поделить тур между видеографами, как в сериале, когда разные режиссеры снимают разные серии. Я пишу в телеграм Олегу, предлагаю ему такую схему. Он в ответ перезванивает, имеем деловой разговор, он просит помочь ему довинтить сценарий к какой-то короткометражке, которая будет сниматься весной. Все нормально, у меня куча интересных дел, и я буду ими заниматься.

Мы с Мишей и Костей едем на такси в клуб «Цоколь». Спрашиваю у Кости:

 — Сынок, что мне выбрать? Светосилу или матричную стабилизацию?

Он понятия не имеет, о чем я спрашиваю, но отвечает:

— Конечно светосилу. Нахуй нужна матричная цивилизация.

Ответ очевидный, но как долго я к нему шел. Светосила дороже, но оно того стоит. Вдруг все для меня становится очевидным — необходимость участия
в альбоме Игоря, христианина, с которым невозможно договориться о сроках (как с Костей в макулатуре). Какая нахуй матричная стабилизация, по ровным рельсам можно уехать только в ад. Куплю себе gh5s, потрачу все заработанное в туре на нее, получу кучу бесполезных настроек, зато у меня будет возможность поймать счастье — красивый кадр.

Книга Добычина была со мной оба вечера подряд на двойном концерте в СПб в кармане куртки, которая висела в гардеробе. Я ехал с этой книгой в «Сапсане»
в Москву и дочитывал рассказы у моего друга Саши Тананова в гостях. Когда я выливал альбом ночных грузчиков в сеть, она также лежала рядом, излучая инопланетное электричество.

Я прочитываю рассказ, откладываю книгу — пересказать это невозможно. Остается только ощущение — что это было? Я только что побыл нечеловеком. Сегодня начался мой третий месяц без алкоголя.

 

27—28 февраля

Прочитал: Ксения Иваненко «Психические расстройства и головы, которые в них обитают»

Ксюша подарила мне свою первую книгу, принесла на концерт. Очень беспокоился, чувствуя, что эта научно-популярная (как сказано в аннотации) книжка в уродливой обложке от издательства «АСТ» может увлечь меня неразрешимыми задачами. Ксюша человек, которому я обязан чем-то помочь. Но, кажется, что идти ей навстречу нужно очень осторожно, она плетет сложную паутину, выстраивает особую реальность. Она нуждается во внимании, нереализованные таланты причиняют ей страдания, истерика постоянно готова вылиться через край. Ксюша регулярно наносит себе увечья, болезненно привязывается к людям, а без внимания увядает. Она наркоманка, насколько я могу судить. Сам я никогда не имел проблем с наркотиками, но ведь алкоголь, сигареты и отношения — почти то же самое? Значит, все-таки имел.

Мы познакомились с Ксюшей в ноябре 2015-го, когда от меня уходила Даша. Ночами я рыдал и пил коньяк, и каким-то образом рядом оказалась она — грустная и скалящаяся из своей неуверенности в себе поклонница ночных грузчиков. Я вливал рюмку — она занюхивала дорожку скорости. Помню эту холодную прокуренную ночь в квартире, которую я снимал на Серпуховской. По-моему, я напился в тот раз до животного состояния и обнаружил себя, обнимающим Ксюшу, размазывающим по ней сопли. Такое сочувствие было с ее стороны, такое узнавание — ничтожное чувство единства. Было сладко и горестно. Я пытался раздеть ее, стягивал штаны, она же их натягивала и говорила:

— Пожалуйста, не надо. Не делай этого.

От этого «пожалуйста» душа таяла, как лед. Слышно было что ей и лестно, и странно, но неприятно оттого, что вожделение направлено не на нее. Потом, по-моему, я зарылся Ксюше в подмышку, представил, что она — Даша и уснул.

У Ксюши тогда был парень, и она хотела быть ему верной. О нем она много пишет в книге.

Потом Даша вернулась, мы съездили в Таиланд, я записал «пляж», устроился работать фотографом в «Мод», отдыхал головой, ленился писать и по-настоящему трудиться, отчего впал в тоску и захандрил от собственного безделья. Каждый вечер я смотрел видеообзоры разных камер, как домохозяйка смотрит сериалы, переживал, что мне не хватит денег на жизнь, и грезил о писательском кабинете, который спасет мое творчество. Короче, то ли это была игра, то ли я мечтанул о мещанском уюте. Тогда Даша снова ушла. Она не терпит, когда я прикидываюсь слабым, чтобы заставить ее меня вдохновлять. Все работает, только если я держу поводья. В общем, я не поверил в происходящее, побывал в психушке, две недели в Москве, две недели в Кемерове. Потом выписался и вернулся в Москву, все еще не отошел, ходил потерянный, мозги еще не восстановились после препаратов. Я много ел и много спал. Один раз в те дни мы с Костей пошли навестить Ксюшу, которая тоже прилегла в психушку (в другую) аккурат после меня. Лечилась там она от пограничного расстройства личности, и потом этот опыт описала. Она даже вставила в книгу наш с Костей визит. Плохо помню тот день, тогда я был вялым туловищем, а информация почти не усваивалась.

Как мне подобраться к главному?

Сейчас, насколько мне известно, Ксюша так запутала мозги своим врачам, что ей уже ставят диагноз шизофрения. Уверен, что диагноз этот неверен.

Я вообще плохо помню полгода после дурки. Большую часть времени я проводил во снах и мечтах, анализировал и переписывал прошлое, работал со временем в обе стороны, пытаясь пересадить корни и прорастить свое собственное будущее. Когда мне удалось преодолеть пелену слабоумия — побочный эффект после оланзапина и аминазина — и память начала возвращаться, я стал очень продуктивным и чуть ли не летал. Творческие способности активировались. Жизнь перешла в жанр магического реализма, мысли можно было передавать на расстоянии, по жесту предугадывать смысл, а из темноты на меня таращились чудовища. Сны первые кидали рифму, на которую отвечала реальность, техника переставала работать от моих излучений и вообще происходило много непонятных совпадений, настоящих тизеров будущего и ложных провидений. Голова начала работать, когда я отошел от препаратов, и я все время был как будто накуренный творческой травой. Так я придумывал понемногу альбом «сеанс» (которым в итоге и вернул Дашу).

Ксюша же в психушке начала вести телеграм-канал, который и лег в основу ее книги. Собственно, редактор из «АСТ» была ее подписчицей и предложила выпустить издание на основе канала. Помню такую практику лет десять назад, только тогда издавали «звезд» ЖЖ. Сейчас это серия «Звезда Telegram». Ксюшиным лечением, помимо препаратов, врачей и двухмесячного опыта жизни в такого рода заведении, стала эта, как они назвали, научно-популярная, книга.

С первых страниц мне не понравилась интонация. Ксюша держала фигу в кармане, я чувствую такие вещи, даже когда вела свой канал, даже когда пыталась излечиться творчеством. Пыль в глаза. Ей все время нужна какая-то опора, понимание, что мир устроен правильно, что есть «права человека» (она дважды их упоминает, когда наставляет читателя не бояться докторов), что есть какая-то логика и возможность «излечиться», как будто ответственность за себя и собственный выбор — существуют только понарошку. Как будто достаточно один раз нажать правильную кнопку, а дальше санки поедут, куда надо. Ксюша постоянно приводит какую-то статистику и убедительные комментарии врачей. Многие мои знакомые истероиды умеют обаять людей, наладить контакт с докторами, таксистами, продавцами, чужими друзьями, случайными людьми. Ксюша не исключение, ей удалось подружиться и со своим лечащим психиатром, и расспросить многих пациентов об их жизни, каждому уделить немного внимания, при этом так и не копнув внутрь себя. Поле обозначено, все сделано отлично, учитывая, что это ее первая книга. Работать Ксюша умеет, нужно научиться делать это не только по периметру, но и вглубь.

Все это я пишу не только для себя, но и для тебя, Ксюша. Не знаю, какую роль ты готовишь мне в реальности, которую пытаешься выстроить, могу лишь корчиться и гадать, как реагировать на твои спектакли и попытки самоубийства под наши песни. Зовешь на помощь, а потом сама же и отворачиваешься. Ты же знаешь, что нет никакого выздоровления. Выход только один — писать честно и жить честно. А если обосрался, не прикрывать кучку газетой, а исправлять прошлое через будущее, и так, пока не умрешь. Но вообще нет никакого будущего, нет никакого прошлого, есть только момент (каждый раз последний), и каждый раз надо принимать решение, об этом певец Дельфин рассказал еще в детском саду. Без этой осознанности никакие препараты не помогут.

В следующей книге попробуй, пожалуйста, не плавать по поверхности, а раскопать себя. Мне тяжело говорить на эту тему, я стреляю наугад, поскольку ты не бываешь честна со мной. Но буду рад, если откроешься. Сегодня с утра я дочитал твою книгу в гостях и сразу хотел написать эту главу.

Но почему-то не получалось. Я пил чай, ел салат, ходил кругами вокруг ноутбука. Разговаривал с Сашей Танановым, у которого вписывался в Москве.

Я думал об этом нелепом посте в телеграм-канале, когда ты говоришь, что глупо себя увечить, а новые отношения — это круто. А еще думал, где же глава про то, как ты ушла на выходные из дурки и принимала наркотики? Почему она не написана? Вообще, где там про наркотики? Разве это не одна из ключевых проблем?

Мы сегодня читали реп в Калуге. Вообще-то у нас должен был состояться концерт во Владимире, но организаторы его слили. Внезапно решили выступить
в Калуге, и впервые в жизни это был концерт в минус. Но не это, а твоя книга заставила меня паниковать, испытывать тревогу, волноваться за тебя и за твоих
персонажей, за которыми стоят реальные люди. Удушье, паника, разрезанные руки, нож, который ты воткнула себе в ногу — все это проходило и через меня. Поэтому голова заработала, пришлось придумывать сценарий. Потом я пел реп, радовался мелочам. Сейчас вот приехал в Тулу и все не могу докрутить эту главу. Время 3:28, сегодня выходит новый альбом ночных грузчиков, большое событие. Попробую лечь спать, с утра перечитаю и поправлю.

 

6—9 марта

Прочитал: Блейк Снайдер «Спасти кошку»

Взял с собой в тур несколько книг, но ни одну из них так и не прочитал. Пока ехали в машине и разговаривали, у меня родилась идея сценария в жанре магического реализма. Тогда Костя порекомендовал мне роман «Мелкий бес». В Туле я пытался читать его с телефона перед концертом, но был плохой интернет, и я отвлекся. А может быть дело в книге, никому не сопереживаешь, люди как тупые и меркантильные букашки под безжалостной оптикой Сологуба, не знаю. Нужна другая атмосфера, такое не заходит в поездке. К тому же в тот день вышел альбом ночных грузчиков, я переживал, постоянно залезал в интернет, смотрел отзывы.

Через несколько дней приехал в Липецк, где начал роман местного писателя Романа Богословского «Зачем ты пришла?». Вадим Левенталь мне подарил эту книгу, сказал, что она хорошая. Сам он сейчас сидит в каком-то издательстве на какой-то баснословной зарплате — меня тоже приглашал у него издаться. Дело хорошее, конечно, когда у тебя есть меценат и он тебе платит, только зачем это мне? В общем, я немного почитал этот художественный кал и оставил на съемной квартире. Вроде бы, мы заочно знакомы с Богословским, года три назад я обиделся на писателя Прилепина за то, что он мимоходом обосрал веганство, и написал пост «Захар Прилепин, я хочу от вас пиздюлей». Богославский оставил комментарий, кажется, написал, что это «свежо». Тогда для меня он вынырнул в образе грустного фейсбук-пошляка и удалился на несколько лет с радаров, чтобы позже вынырнуть опять с книгой «Зачем ты пришла?» и тут же снова утонуть.

Моя сценарная задумка деформируется. В машине с Костей и Матвеем обсудили идею. Я одновременно хочу написать фильм о творчестве, спортивную драму про батл-реп, драму о психическом расстройстве и мелодраму на тему, как вернуть жену. Но и этого мало — мне все-таки необходимо оставить там магический реализм.

Саша Дронова, наш композитор, прислала мне в телеграм учебник Блейка Снайдера, руководство по написанию сценариев. Я несколько таких учебников прочитал, еще когда учился во ВГИКе. Но эта книга — «Спасти кошку» — проще и лучше. Перевод, правда, паршивый, но это ничего. Приходится иногда включать голову, чтобы догадываться, пробираться через шизофренические шторы, навешанные переводчиком. Но включать голову — полезно. Я пробую делать все четко по книге, впервые в жизни стараюсь выбрать жанр, пишу логлайн и продумываю структуру.

На выходных в Волгограде я расписал первую версию синопсиса. Пока магического реализма почти не вставлял. Но очевидно, что две идеи во мне воюют. Либо это будет фильм о моем собственном пути, о творчестве, том, как пишется важный реп-альбом, и о Даше, моей жене, либо это будет спортивная драма про батл-реп. Хочется и того, и другого, но чем-то придется жертвовать.

Вчера был концерт в Саратове, сегодня едем в Пензу. Надо написать хороший киносценарий.

Даша присоединилась к нам в Волгограде, скорее всего, до Оренбурга проедет с нами. А еще написал первый реп к новому альбому макулатуры, песня называется «утро». Музыку для альбома будет сочинять Саша, мне очень нравится, что у нее получается.

Блейк Снайдер, старик. Вот, что ты сделал моими руками. Вот первый бред, который у меня родился, но
я давно утратил этот навык, учти, не суди строго.

ЛЮБОВЬ И РЕП
(это не название пока, а лишь смысл, который надо зарыть в это название)

ЛОГЛАЙН
Патологически честный репер завязывает с творчеством, чтобы стать примерным семьянином. Нужен ли он будет жене в новом качестве зануды?

С логлайном что-то не так. Довертеть.
О чем этот фильм? Выбрать.

СТРУКТУРА

1. ПЕРВАЯ КАРТИНА. Петербург, март 2017 года. МС Юродивый, он же Женя, дает прощальный концерт в клубе «МОD». Последняя песня — пришло немного народу, человек 200. Он спускается со сцены,
в гримерке — друзья и жена. И еще один чувак (пусть это пока будет условный Хан Замай для простоты). Хан Замай дарит букет цветов и что-то шутит про политическую работу.

2. ПОСТАНОВКА ТЕМЫ. Хан Замай и Женя выходят покурить (или выпить по шоту, неважно), и случается разговор. Хан Замай не верит, что Женя выходит на реп-пенсию, но Женя говорит, решил сделать выбор в пользу семьи. С завтрашнего дня он бросает пить, а в сентябре хочет зачать ребеночка — чтобы родился летом, и в школе не был самым старым или самым молодым. Мне уже за 30 говорит Женя, пора. Он это преподносит как шутку, но он серьезен. Подожди, говорит Замай, думаешь, ты нужен будешь своей жене, когда превратишься в семьянина?
Я хочу тебе предложить настоящую интересную работу. Свергнуть репера Икса (или Окса) в баттл-репе. Зачем мне это, спрашивает Женя? Потому что должен, говорит Замай, и потому что можешь. Через год выборы,
а у нас западное чмо во главе реп-игры. Женя смеется, желает Замаю удачи и говорит, что тот молодец — скоро он добьется, что получит путинскую медаль.
В общем, Женя отказывается.

3. ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ. После титров показываем попытки Жени начать жизнь нормального обывателя. Он встает по будильнику, перед зеркалом делает упражнение для простаты (сжимает и разжимает анус), принимает холодный душ, пьет свежевыжатый сок, первую половину дня пишет книгу, отвечает на звонки, консультирует, придумывает сценарии для клипов. Потом едет на «Сапсане» в командировку в Москву, где помогает поп-звезде (условный Олег ЛСП) с редактурой текстов для нового альбома. Женя из этой рабочей командировки звонит жене, но она занята своими делами, не очень охотно обсуждает его карьерные успехи. Женя получает пачку деньжат за работу и едет обратно в СПб.

4. КАТАЛИЗАТОР. Женя возвращается домой, жена говорит, что она его не любит. Они ругаются, он жжет деньги над газовой плиткой, жена пытается его немного успокоить, хочет отправить его к друзьям на такси, чтобы там он пришел в себя и все обдумал. В такси Женя звонит жене, уговаривает ее одуматься. Что не так, спрашивает он? Тебе мало, когда я с тобой? Чего ты хотела от меня? Женя просит таксиста отвезти его в другое место.

5. ДЕБАТЫ. Женя пробует способы вернуть жену. Тусит с бабами и выкладывает фотки в инстаграм, приходит на какую-то дурацкую передачу, где грозится, что заставит репера Икса покончить с собой. Ночами он совершенно не спит, и в гостях у друга его в один прекрасный момент атакуют галлюцинации. Женя обнаруживает себя в психушке, связанным.

6. ПЕРЕХОД КО ВТОРОМУ АКТУ. К Жене приходят разные друзья, но не жена. Вот в гости зашел поэт Леха Никонов и сказал, нахуя ты вызывал дурку? В следующий раз звони мне. Мы сходим в бордель, потом закинешься нормальной таблеткой и будешь как новенький. Хан Замай приходит в психушку к Жене, говорит, что его видос, в котором он обещал довести репера Икса до самоубийства, круто разлетелся по интернету. Готов ли теперь он перевернуть реп-игру? Да мне насрать, говорит Женя. Я готов ко всему. Я верну себе бабу или сдохну на этой войне.

7. НАЧАЛО ВТОРОГО АКТА. Сперва надо пройти пару уровней — вынести в батл-репе более слабых противников, такую установку дает Хан Замай. Женя жалуется на то, что его голова не соображает из-за препаратов. Они начинают готовиться.

8. ИГРАЙ И ВЕСЕЛИСЬ. Жене приходится прятать таблетки под язык и выплевывать. Хан Замай навещает его, рассказывает о первом противнике, которого надо будет вынести. Какой-то лох с математическим подходом и метафорами айтишника. Параллельно Женя общается с психологом и психиатром. Он говорит, что с ним все в порядке, просто была бессонница из-за разрыва с женой. Психолог дает Жене какой-то тест, Женя проходит его очень быстро, не отрываясь, компьютер выдает странный результат — идеальный треугольник. Психолог говорит, что таких паталогически честных людей еще не встречала в жизни. Психотерапевт советует Жене остаться в психушке подольше, а даже если он и выйдет — ни в коем случае не переставать пить таблетки от биполярного расстройства. В это время репер Икс в каком-то интервью говорит, что никогда не слышал про МС Юродивого и что это ‘видимо’ какое-то чмо, слишком мелкое для того, чтобы с ним иметь дело. Накануне первого батла Женя выходит из психушки. Он побеждает, само собой, и понимает важную вещь (НИКАКОГО ВЫБОРА НЕТ, НАДО БЫЛО ЗАНИМАТЬСЯ ВСЕМ; И СЕМЬЯ, И ТВОРЧЕСТВО — ЭТО И ЕСТЬ ЖИЗНЬ).

9. КЛЮЧЕВОЙ МОМЕНТ. Вот тут, когда герой понял, что к чему, понял, как он проебал жену и как струсил заниматься творчеством в полную силу, должно что-то произойти в их отношениях с репером Иксом. Либо их первая встреча, либо еще что-то. Короче, наверное, надо объяснить, что все в сговоре — и Хан Замай, и Икс, и ведущий батла. Давай, Стас, мне нужен твой драматургический опыт здесь!!! Внимание, внимание!

10. ПЛОХИЕ ПАРНИ НАСТУПАЮТ. Тут, как я думаю, пора подключать жену. Костя предложил, что, возможно, она начнет тусоваться с либеральной прикентовкой репера Икса. Или это слишком схематично? Таким образом у Жени появится мотив разъебать Икса. Это все подстроил Хан Замай? Жена уходит к другому, он из прикентовки Икса, а может, Женю просто заставили так подумать. Встреча с соперником и драка. И Женя смеется: Ахахаха!

11. ВСЕ ПОТЕРЯНО. У нее просто какой-то гопник с бензоколонки. Да блять, мне просто нужно дотерпеть, пока она разочаруется в нем и вернется ко мне.

12. ТЕМНАЯ СТОРОНА ДУШИ. Вот здесь нужен выход на мистический этаж. Поэт в России? Что мы можем показать зрителю? Это очень важно. Близится годовщина свадьбы. Женя не спит ночами. Ему мерещатся черти, которые хотят столкнуть его в окно. Он идет к своему другу поэту Лехе Никонову, который читает лекцию про Ленина. Они встречаются после лекции. Леха берет Женю с собой в бордель и дает упаковку ксанакса. Женя рассказывает проститутке, что у него сегодня годовщина свадьбы. Проститутка очень тронута, она занимается с Женей сексом без презерватива. На прощание Женя целует ее в вагину. Проститутка говорит: отпусти ее. После этого Женя возвращается домой и кончает жизнь самоубийством — выпрыгивает в окно. Он встает — вокруг ад. Но вдруг все перематывается назад — Женя все еще стоит перед окном. Его самоубийство было видением. Вокруг пляшут галлюцинации. Женя закидывает под язык таблетку ксанакса и садится за главный текст — против репера Икса.

13. ПЕРЕХОД К ТРЕТЬЕМУ АКТУ — ФИНАЛЬНЫЙ БАТЛ. Женя разбирает себя и всю реп-игру по косточкам. Не остается камня на камне.

14. ФИНАЛ. Кто побеждает? Или мы не показываем победу? Может быть, просто разговор с женой? Она комментирует батл. Женя отвечает что-то.

15. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ КАРТИНА. Репер Икс
и Женя не друзья, но товарищи. Икс дает контакт своего психотерапевта. Женя ходит на сеансы, рассказывает эту историю (рифмовать с закадровым текстом
в первых сценах — оказывается, он все это рассказывал психотерапевту). В финале встречается с женой (непонятно, то ли они сойдутся, то ли нет, но она готова над этим работать).

Что мне нужно. Сделать сценарий более универсальным. Выбрать, что в первую очередь я хочу сделать: перевести на язык кино именно свою историю или все-таки сделать мейнстримовый фильм про реп-батл?

Или сделать обе верcии — разрубить этот синопсис на две части? Один фильм сделать в духе «Пьяни»
и «Патерсона», только про репера, а второй — в духе «Рокки» и «8 мили» про батлы? Если первое — больше внимания уделить любовной линии. Если второе — сделать все более универсальным, создать героя, которого сможет сыграть другой актер (не я), написать под него особый реп, более популярный. Обе задачи очень интересны. В принципе, можно написать оба сценария. Первый для себя, а второй на продажу. Только зачем мне это надо?

 

15—16 марта

Перечитал: Антон Секисов «Кровь и почва»

Внезапно заманила книга Секси, решил ее перечитать спустя почти три года. Немного оживить нашу историю, нашу дружбу, наши писательско-редакторско-издательские отношения.

Вот оно прошлое, моя жизнь трехлетней давности встала перед глазами. Петербург, Озерки, первый вариант книги, в котором было две любовных линии. И какое-то чувство, смутная догадка, что книга хорошая. Параллельно мы снимали Секси в клипе на песню «счастье», а потом я пытался сделать из него супер­звезду литературы и кино.

Начал читать книгу вчера, лежа в ванне, но позвонил Антон Басыров, сын Марата.

Сказал, что где-то на даче у друга Марата отыскался тираж книги «Чемпионат», и что будет хорошо, если я продам эти книги. Я из ванны зачем-то говорил с ним как какой-то делец. Конечно, сказал я, привозите книги, продам. Не обещаю, что быстро, сам понимаешь, не лучшая его книга. Короче, мне стало стыдно после этого разговора, вернулся к чтению Секси я только сегодня в машине по дороге из Ижевска в Чебоксары.

«Кровь и почва» работала сразу в нескольких плоскостях. Моя история дружбы с Секси, мое собственное прошлое, воспоминания о съемках «Русского леса»
и встречи с Дашей.

Написал Миша, спросил, не планируется ли конец света. Бля, как будто я знаю. Конечно, да. Он всегда приближается, но мы пытаемся его отдалить и одновременно не забыть о нем. Или конец света происходит постоянно, и мы просто ремонтируем свет после этого конца.

Пока читал, придумал синопсис. Несколько линий.

Люди просто засыпают и, похоже, умирают. Мы едем в туре — я, Костя, водитель. Засыпает Костя, и мы не можем его разбудить. Приезжаем в клуб, организатор говорит, что все плохо, куча людей уснуло, и он не знает, что делать. Я решаю выступать один.

Другая линия — учитель в школе. Все учителя уснули, некоторые старшеклассники тоже, переполох. Он остается с пятым классом, они просят его никуда не уходить. Они в школе. Дети объясняют ему, что родители уснули. Они как будто что-то знают, только один вырубился. Учитель общается с детьми, иногда выходит позвонить маме, мама не знает ничего, сначала берет трубку, потом нет — уснула.

Последняя линия. Больница. Медсестра носится вокруг засыпающих больных. Потом приходит подросток из какой-то палаты, говорит, что она нужна в родильном отделении. Некому позаботиться о младенцах.

Персонаж, которого я играю, проводит концерт, народу немного. По ходу выступления некоторые посетили, бармен и организатор засыпают. Одна юная девочка соблазняет меня, я пытаюсь позвонить жене, но девочка говорит, что уже поздно. Жена уснула. А я еще нужен подросткам, говорит она.

Дети объясняют учителю, что взрослых должно быть немного меньше.

Медсестра в больнице объясняет подростку, как заботиться о младенцах.

Дочитал книгу Секси за несколько минут до того, как мы приехали в Чебоксары. Очень устал от духоты в машине. В торговом центре смеялся, как накуренный — переутомление. В клубе тоже было душно. Вчера, по ходу, не подрочил, член вставал, в голове включались рандомные мысли, тело устало.

Разглядывал всех баб, очень много красивых, одна прямо слишком красивая, пускала флюиды. Мне захотелось ее обнять, захотелось ее трахнуть. Почему я не живу, как перекати-поле, зачем обязательно нужно куда-то возвращаться, зачем мне жена? Нет, выдержал это испытание. Понятно, зачем. Иначе все улетит, ничто не будет манить, заряд растворится в воздухе. Садишься на цепь, начинаешь скулить, тосковать, работать. А если жить как свободный человек, обмазываться говном и срывать любые плоды, то ничего и обдумать не успеешь, себя не поймешь.

Вечером стало плоховато, стараюсь успокоиться. В ванной передернул, чуть не потерял сознание. Дрочить в духоте дело последнее. Сейчас лежу в постели, набираю этот текст, успокаиваюсь. Всего два города, потом три выходных.

Соскочил, решил переодеть толстовку, вместо черной, украденной в H&M, надел почти такую же, купленную в Белгороде, и сразу как-то полегчало. Ту толстовку, в которой скопилось много переживаний, я подарил Никите, парню, который нас вписывает, но предупредил, что надевать ее можно, лишь когда станет слишком скучно.

Потому что в ней много моих бесов.

 

18 марта

Прочитал: Сергей Довлатов «Жизнь коротка».

В Чебоксарах у Никиты на вписке приметил маленькую книжку Довлатова, решил ее взять с собой в дорогу. Взамен оставил «Кровь и почву». Конечно, обмен неравносильный (Секси лучше), но Сергей Донатович — самое то для поездки.

После бессонной ночи чтение не задалось. Еле прополз через несколько страниц и подумал, какой мелкий и пошлый писатель! Закрыл книгу и смотрел в окно на великую свою страну. Потом машина наша сломалась под Нижним Новгородом. Мы пытались заказать такси-межгород через «Убер», но водитель приехал и сказал, что в Иваново не повезет. Нашли чувака на блаблакаре, и я в его тачке отлично выспался.

Между тем организатор куда-то пропал, перестал брать трубку. Мы позвонили прямо в клуб, напрямую. В итоге приняли нас очень здорово, покормили как королей. Клуб был оборудован хорошей гримеркой, как целая квартира — оазис за баром. Концерт тоже прошел отлично, я раскидывал книги со сцены, мы спрыгивали в толпу. Только эмоционально очень устал, и от этого тело требовало ласки. Хотелось, чтобы яиц моих коснулась нежная женская рука. Разглядывал девчат и слышал гул в собственном теле. Вроде бы и дрочу каждый вечер, но все равно тяжело: мои планы никого не пистонить против их желания отдаться, и все это на шахматной доске литературного дневника.

Внутренний сатаненок уже начал предлагать компромиссы:

— А давай ты сделаешь и не напишешь! Это же литература, герой должен быть лучше автора.

— А давай ты сделаешь и напишешь! Если Даша тебя любит, она все поймет. А что если бы ты не вел дневник? То есть при надзирателях ты превращаешься
в другого человека, да? Маленькая гнида, ты же хочешь этого, ну давай, смотри, две тупых бабенки,
у них же души нет, подрочи ими.

— Ну давай хотя бы за пизду потрогай. Пусть просто полижет залупу, это не грех.

В общем, мы закончили петь реп, и все прошло. Я справился. Ни с кем не целовался, соблюдал дистанцию, не позволял себя трогать. Только фотокарточки с моим жестким и унылым северным лицом. Потом мы с Костей поужинали в гримерке-квартире. Я обул тапки, слышно было дискотеку. Это лучшие моменты тура, вдруг ты оказываешься в волшебном месте, кори­доре между мирами, в тапках чистишь зубы, а потом открываешь дверь и выходишь в зал, где играет Лил Пип, Эминем и ЛСП.

Ночное Иваново танцует, кайфует, выпивает. Я выглянул, вышел, посмотрел на людей, поразился скучным приемам диджея, не решился все-таки взять безалкогольного пива. Вернулся на свой диван (уже заправил простыню и разложил одеяло). Костя устроился в другом конце гримерки. При свете маленькой лампы я еще помусолил первый рассказ Довлатова и уснул под басы, попукивающие из стен.

В тачке Иваново-Вологда вдруг вчитался, стало интересно. Все-таки мне нравится Довлатов. Он простой, но не ленивый, просто не ныряет в глубину, предпочитая лягушатник. Я, допустим, не люблю каламбуры, не люблю такое журналистское построение текста, но иногда получается принять эту игру. Раньше уже читал один рассказ из этой книги — «Лишний». Там есть сцена, где гопники говорят герою, дай закурить, а он отвечает типа:

— Когда мы это пили на брудершафт, что вы мне тыкаете?

И так это меня впечатлило тогда, в семнадцать лет. Я увидел в этом признак подлинного аристократизма и потом сам воевал в ЖЖ с незнакомыми людьми, когда они мне тыкали. Сейчас уже плевать, привык, что некоторые чуть не в трусы тебе сразу лезут, не воюю, просто отстраняюсь. Тыканье сейчас мне понятней, чем выканье. Но тогда я неосознанно вел себя как персонаж этого рассказа.

Ночью на съемной квартире в Вологде перечитал скандально известную статью Дмитрия Быкова о Довлатове. Ну да, Дмитрий Львович во многом прав, но я не понимаю его интонацию, как мне кажется, самодовольного всезнайства.

Спросил у Кости насчет поклонников Довлатова. О чем Быков говорит? Мне всегда казалось, что многие относятся к Довлатову с симпатией и любовью, но мало кто его уважает. Что все ему знают цену: хороший беллетрист, мастер будничного анекдота. Но Костя сказал, что у меня просто очень мало друзей и знакомых журналистов. Я вообще не припомню, чтобы кто-то сказал, что Довлатов у него любимый писатель. Мне так его и преподнес папа, когда я был отроком — вместе с Веллером. Два средних писателя. Веллер чуть менее талантлив, пытается казаться умным, Довлатов не пытается. Путь Веллера это истерическое восхождение и трагический крах, путь Довлатова — деградация и завидное положение полуклассика.

Ага, вот мы и поняли, отчего негодует Быков. Его раздражает, что кто-то менее образованный, чем он, занимает самую выгодную позицию в литературе — полуклассик. Это любовь на безвозмездной основе. Отсюда вопрос. Любят ли Быкова друзья и женщины?

Вернемся к разговору с Костей:

— Но ведь нет таких людей, у кого Довлатов — любимый писатель?

— Конечно есть, — говорит Костя. — Есть люди, для которых он очень важен, и это даже не идиоты. Да большинство моих знакомых журналистов.

* * *

Неожиданно придумал, что делать со сценарием про реп. Моя ошибка была в том, что я писал его под себя. Вдруг я начал представлять репера Хаски в главной роли, и все стало понятнее. Нужен тот, кто помоложе, любой.

Себя я теперь представляю на месте репера Икса. Или вообще не.

Увидел себя в зеркале заднего вида, и понял: я — и есть Икс, пенсионер от репа, пенсионер духа, — тот, кого надо свергнуть. Но я не боюсь. Для меня это интересно, падать с трона. Я наблюдаю за своим двойником (даже внешне Хаски похож на меня, такое же красивое лицо, чуть ящерицы, немного обезьяны и капля человека), более обаятельным, еще молодым, к тому же более яркой звездой, чуваком, выходящим за пределы андеграунда, и оттого более нелепым. И мне интересно ему проиграть.

Вот тут и начинается ключевой момент в этой спортивной драме. Встреча героя и антигероя. Антигерой говорит, бля, давай я лягу в третьем раунде. Перед шоу въебу какой-нибудь наркоты, она подействует, и я начну нести пургу.

Однако герой хоть и соглашается, но не хочет в таком участвовать. Оба идут проигрывать, обоих интересует поражение, которое есть духовная победа. В итоге все превращается в фарс — ничья, как в фильме «Бей в кость».

Так, процесс запущен. Через пять дней встретимся с Михаилом Енотовым и домучаем этот синопсис. Если я о нем вообще вспомню, хаха. Какой-то бред сочинил.

* * *

Недовинченный рассказ «Куртка Фернана Леже» вернул меня к сожалениям об утрате толстовки Ромы Англичанина. В ней я проехал через осенний тур — как через царство мертвых — и чувствовал защиту. Покойный друг уберегал мои тело и разум от разрушения, пока я пил в три горла, пока пел реп, который программирует реальность на возврат Даши, а при этом сам хотел сбежать от нее в новую любовь к Богдане, но и одновременно пытался разрушить оба этих замка, превращаясь в сексуально озабоченную обезьяну. Жаль, что позже я потерял ту толстовку, которая служила мне презервативом, амортизировала удар реальности об мое лицо.

Я был в ней в последнем городе прошлого тура — Киеве, когда выбрал пьяную пухлую даму, противоположную моим предпочтениям, и обдрочил в туалете клуба. Дверца не закрывалась, я ее придерживал, но отпустил руку, когда собирался уже кончить на лицо, и тут то зашел какой-то парень, и такое отвращение перекосило его лицо, когда он увидел этот мини-свинарник, что разрешившись, я испытал больше боли, чем удовлетворения.

Потом толстовка ушла. Прости, Рома. Постараюсь написать хороший рассказ ко дню твоего рождения. Этим загладить вину.

 

19—21 марта

Прочитал: Юрий Мамлеев «Воспоминания»

В понедельник проснулся и сделал зарядку по Бодюку, как приказал Валера Айрапетян. С этого начался день, с приятного чувства выходного. До четверга никакого репа. Надо было написать главу про Довлатова и доделать сценарий для Олега ЛСП (в этом сценарии, к счастью, я не главный автор, но мое участие требовалось).

В общем, я хорошо провел время на квартире с кошками, доделал дела, немного погулял, посетил столовую «Огород», где было постное меню, а вечером сели с Костей в поезд на Архангельск.

Там Костя мне и вручил Мамлеева, которого я читал на боковом месте, пока свет не погасили.

Давно собирался к нему подобраться, читал пока только один сборник рассказов, лет двенадцать назад, плюс начинал «Шатуны», но отчего-то книга убежала из моих рук, видимо, была не ко времени. А сейчас — самое то. Самое время.

С первых страниц — огромное удовольствие. Творческая автобиография, написанная в спешке, и одновременно легкий учебник истории. Нет смысла пересказывать содержание. Для меня это просто несколько дверей, какие-то из них я открою — точно прочитаю в ближайшее время «Шатунов» и стихи Джемаля.

В Архангельск приехали рано утром. Вернее даже не в Архангельск, вышли в пригороде, где нас встретили организаторы и привезли в дом за городом. Было очень холодно, мы шли мимо деревенских домишек, близко был русский лес. Я прикинул, что, наверное, так мерзну, потому что пригрелся в жарком вагоне. Но нет, оказалось, минус двадцать два. Вот тебе и конец марта. Нас привели в какое-то странное здание, с виду нежилое, административное, поселили в маленькую квартиру на втором этаже — кухня и комната. Здесь мы проведем выходные перед концертом. Сразу на меня обрушился русский расслабон, и я понял, что не выйду отсюда без необходимости. Буду здесь, пока есть возможность, законсервированный в своих мыслях, отдыхая от людей. Только Костя. Но и он наверняка уйдет погулять, предоставив мне возможность заглянуть в старого доброго себя.

Мы расположились по разным углам и сразу уснули. Я полдня проспал, а проснулся простывшим. Самочувствие было неважное, чтение шло очень медленно. Половину книги осилил за день, в основном кряхтел
и смотрел в потолок. Так наступила ночь, выходной оказался совсем крошечным. Не днем — часом.

Мамлеев с женой эмигрировали в США, на этом я вырубился. Пока спал на раскладушке, на меня упал надутый матрас, приставленный к стене. Я не просыпался. Просто лежал под матрасом, снилось, что ставлю фильм про реп и одновременно понимаю, что ошибся, позвав Хаски на главную роль. Надо мной посмеивалась съемочная группа и общественность: вылез из подвала, а мир-то уже другой. А я продолжал думать, как объяснить реперу актерские задачи. Он, конечно, — рассуждал я, — парень интеллигентный, но все-таки рекламирует адидас. А это, всем известно, фашистская организация, чудовищная, с ними дел иметь нельзя, это вам каждый скажет, кто хотя бы день там проработал. Ладно, снять рекламу яндекс-такси куда ни шло, но превратиться в русское лицо адидаса, это же какой-то сатанизм, что за непонятный современный мир! Но съемочная группа лишь хохотала над моими мыслями.

Потом еще были какие-то сны про кухонную мистику, только без всей этой теплой интонации из воспоминаний Мамлеева. Лишь мрак и холод современности, только знаки без глубины. И оттого мистическое казалось нездоровым шарлатанством.

Проснулся в полдень под надувным матрасом, потный, спина болела из-за раскладушки, ноги, упертые в пружины, затекли. Костя еще спал. Я умылся, потом ел печенья, сидел в телефоне.

Завтра последний концерт тура, послезавтра — домой в Петербург.

* * *

Моя родная сестра Ольга теперь присылает мне свои дневниковые записи. Она жаловалась на здоровье,
и я посоветовал ей делать отчет по каждому дню, присылать мне. В ответ я буду давать ей деньги на йогу. Такой родственный пакт. Она мне отчеты, я ей — деньги, и заодно немного разберусь в ее проблемах, может быть, окажу какую-то помощь.

* * *

Маргарита Захарова смонтировала клип на песню ночных грузчиков «вдребезги» из тех кадров, что я наснимал в туре — Костя сосется с девчонками. Однако Михаил Енотов его забраковал, сказал, что это скучно и пошло. Меня прямо раздосадовало, что он не умеет использовать слово «пошлость». Такой вроде бы неглупый парень. Скучно, это да, в том и изюминка. Но вовсе не пошло.

Ладно, перемонтирую этот видос под макулатуру или выкину вообще. Решил не спорить с Михаилом Енотовым, я уже привык, что хоть во многих вещах он ушел вперед, где-то не видит дальше своего носа.

Альбом Дельфина послушал, пока не понял. По-моему, это испуганный шепот буржуя. Конечно, он такой чистый образ выстроил, что даже не хочется критиковать его тексты, а хочется сказать: видимо, я чего-то не понимаю. Как с последним опубликованным рассказом Сэлинджера.

 

23—24 марта

Прочитал: Никита Каф «Неправда», 3 дополнительных рассказа

В самолете Архангельск-Петербург понял, что теперь я боюсь летать. Вспоминал свой полет с Богданой в Гоа, когда мне казалось, что мы точно разобьемся, что моя жизнь это просто воспоминание, и я четко вспомнил свою смерть — в этом самолете на Гоа. Очередь на регистрацию тянулась бесконечно, мы были
в чистилище. Я боялся Дашиной ревности, чувствовал, что она сейчас убьет меня. Заставит самолет разбиться. Я потел, галлюцинировал и проматывал всю жизнь в голове. Не бойся, не бойся, не бойся.

Но в самолете успокоился. И тогда, и сейчас. Осенью и весной. Я сел, после бессонной ночи хотелось дристать. Пришел сюжет, что я лечу в отпуск по путевке «все включено». Вот он, мой новый реп-текст, его фабула. Я лечу с Ромой Англичанином, он вроде бы уже мертв, а вроде бы и нет. Мы оба знаем, какой будет (какой была) его смерть, но не придаем этому значения, это другая реальность, другой сон. Я смотрю в окно, пытаюсь настроить камеру, чтобы покрасивее снять рассвет и облака, а Рома говорит, что красоту нельзя снимать на камеру, ее надо заливать бухлом. Он достает бутылочку вискаря, прихваченную в дюти-фри, протягивает мне. Но я не пью.

— Напрасно, — говорит Рома.

Самолет начинает падать. Я слышу голос Ромы в голове. Приготовься, говорит он. Сейчас очень важный момент, мы с тобой вдвоем, я — сын, ты — глупый необразованный отец, — создаем следущий мир.

Он будет немного лучше этого мира, там не будет
Дудя
Рифмов и панчей
Пошлой молли
Гарри Топора
репа и рэпа
фестиваля «Маятник Фуко»
Зе Флоу
твоего постыдного
желания быть услышанным
постиронии

Наша работа будет сложнее, честнее и интересней, брат.

Я не умею отправлять телепатические сигналы, только принимаю, поэтому я поворачиваюсь к нему, киваю. Не словами, но жестом, спасибо, Рома, любимый мой светлый и божий человек. Приятно создать целый мир вместе с тобой. Это хорошее дело, и я рад, что у нас еще есть на это дух.

Доехали на такси из Пулково до Кирочной. Убер ебал мозги, нельзя было продолжить маршрут, чтобы Костя доехал остаток пути до своего дома. Поэтому я пошел домой, а Костя поехал на метро.

Я скинул вещи, почистил зубы, умылся и пошел на почту за объективами. Даже не позавтракал, воды не выпил.

Вернулся, разложил их на столе. Новенькие. У меня есть все для съемки хорошего видео. Уже сейчас. Но мне и этого мало — через несколько дней придет великая камера Panasonic G9. Я пообещал себе, никаких фотопокупок больше в этом году. У меня есть больше, чем надо.

Мое жилье не похоже на жилье. Сломанные шкафы, пачки книг «Ил-music», разложенные на столе объективы, три пустые пластиковые канистры из-под воды фирмы «Дипломат». Мои шмотки, пахнет пылью. Надо заказать новые шкафы и убраться, как только Даша приедет, здесь появится уют.

Никита Каф прислал рассказы, он дописал еще три для своей «Неправды». Сперва хотел попросить напомнить мне через пару дней. Слишком много дел,
я пишу два сценария, новый альбом макулатуры и эту книгу. Но потом решил, вечером почитаю.

Это все не один день, это были два дня, но они превратились в один. Я побывал у Михаила Енотова, мы обсудили свои дела, потом монтировал клип — из кадров, отснятых в туре, я делал клип на ремикс песни «память» — своеобразный фит макулатуры и группы «Пасош». Короче, Михаил Енотов был прав, на трек «вздребезги» Костя и его бабы легли плохо.

А вот на «Пасош» клип получился отличный.

Миша позвал меня на фестиваль «Маятник Фуко». Я очень хотел увидеть репера Хаски, потому что, пока придумывал под него сценарий, понял, чем он хорош. Он одухотворенный постмодернист, в отличие от Славы КПСС, постмодерниста обыкновенного. Короче, мне захотелось поговорить с ним, рассказать про сценарий, попробовать заинтересовать. И еще хотелось извиниться за фестиваль «Боль», там я его видел последний раз, и, по-моему, как-то нахамил ему. А может быть, хотел нахамить, но он оказался таким обаятельным и приятным, что я не стал?

Я не могу вспомнить. Да и похуй.

Сперва я зашел к Мише в гости, мы общались, шутили и все было здорово. А потом вспомнили нашу ссору, и неожиданно Миша взбесился. Он долго ругал меня, говорил, что уже спродюсировал кучу альбомов, но я единственный, кто обвинил его, святого человека, в проебанном альбоме. Или в проебанных сроках. Короче, мы очень долго спорили, я уже начал терять чувство реальности. Мне показалось, что он хочет разрушить наши отношения, но, как выяснилось, он просто хотел моих извинений. Притом формулировка была совершенно непонятная, хуй знает за что надо было извиняться. Так мы толком ни до чего и не договорились, но успокоились и поехали на фестиваль.

Повсюду мелькали рэпчики, звезды. Как только я зашел в «Юбилейный», показал паспорт и получил бейджик, первым делом, естественно, увидел Гарри Топора. Улыбчивый и подкаченный, настоящий кандидат от народа. Мне захотелось проголосовать за него. Где тут урна, подумал я? Впервые в жизни хочу исполнить свой гражданский долг.

Даже придумал панчик для Гарри Топора, вместо его «когда Гарри держит свою бабу за сиськи, говорят, что Топор летит на дирижабле» я бы предложил ему: «я Гарри Топор — Геннадий Зюганов в репе. Хороший. Бесполезный. Вечный».

Все ушли, я тусовался со Славой Осинским, своим другом. Пил воду в гримерке, ел бананы и виноград. Придумали утопию. В мире будущего голосование стало обязательным. Достаточно приложить палец к телефону, и ты проголосовал. В качестве протеста я разбиваю телефон и кричу: нет, я хочу, чтобы мою судьбу решал кто-то другой! Отказываюсь от ответственности, мечтаю быть рабом! Не буду свободным человеком!

Потом сходили в зал, послушали Хана Замая и Славу КПСС. Господи боже мой, какой жуткий фестиваль! Какая отрешенность. Ничего страшного, подумал я, что Рифмы и панчи и Зе Флоу проигнорировали альбом ночных грузчиков. Действительно, это — совершенно другой мир. Я вне их информационного поля, нормально, что они пишут обо мне, когда Олег ЛСП спел мне припев или Ларин сыграл продавца говна в моем клипе. Все остальное для них — бормотания безумца. Прагматичный юродивый — персонаж Евгения Алехина в реп-игре, ему нет места на официальной карте.

Если на фестивале «Боль» люди получают удовольствие, превращаются в животных, танцую и слушают музыку, то здесь атмосфера хуже, чем на школьной дискотеке. Люди пришли не слушать музыку, а отметиться, возможно, с кем-то познакомиться или еще чего-то модного вырубить. Не знаю, за еблей кто-то ходит на такие фестивали? Вряд ли, скорее всего, они даже не знают, что здесь делают. Какой-то ебучий корпоратив. Я поприветствовал Хана Замая, когда он шел со сцены, с ним был Слава КПСС, но он то ли меня не заметил, то ли не захотел знакомиться. Вот я и подумал, в инстаграме шлет сердечки, а в жизни игнорирует. Ладно, видимо уже нашим реальностям тяжело пересекаться. Нужна какая-то магия. Я же неопытный путешественник между мирами, самому бы вернуться отсюда. Я же вместе с кирпичной стеной хожу по этому фестивалю, я же прячусь за ней, она отделяет меня от мейнстрима. Потерял Славу Осинского, ждал его какое-то время в гримерке, а потом ушел. Вышел из этого «Юбилейного», как же хорошо было на улице!

На метро доехал до дома.

Лежа в постели с ноутбуком, прочитал рассказы Никиты Кафа. Первый был хороший, ложился в книгу идеально. Детская история про дачу, про цыган. Цыгане ходили по домам и просили помощи. Бабушка главного героя не имела денег, она отдала им какую-то одежду, а цыгане выкинули ее в лесу. Герой Никиты наткнулся на эти вещи — и подумал, почему они их спрятали? Почему не сказали, что им это не нужно?

Второй — незначительный, можно было оставить или убрать, неважно. Книгу он не делал ни лучше, ни хуже. А вот третий — финальный — явно был лишним. Я нашел несколько ошибок, отправил свой комментарий. Потом написал Славе Осинскому, что потерял его и поэтому убежал. Потом еще обсуждали мою ссору с Мишей. Слава мне немного помог успокоиться.

Я вернулся к главе номер 10, перечитал. Потом пере­читал переписку. Понял, что мы с Мишей не о том спорим. Углубились в какие-то бессмысленные комментарии. Я очень разволновался, думал, что не смогу уснуть. Блять, как так. Какое странное совпадение. Почему книга Никиты Кафа появилась снова в моей жизни и снова всплыла эта ссора с Мишей? Таким местам не веришь в книгах. То же самое было в моих «Границах первого уровня». Когда главный герой приезжает
в Москву и сразу же встречает свою бывшую девушку­ — героиню Надю — о которой думал весь полет. Никто не поверил в это место, хотя (или потому что) оно взято из жизни. То же самое происходит сейчас.

Все-таки уснул. Спал хорошо и много. Проснулся, созвонился с Мишей, и мы разрешили весь наш спор. Все уладили.

* * *

Вызревает новый реп из глубины меня, гипотеза бога-деда. Отец — как быт, отец это рутина, он не может быть богом, а вот бог-дед понятнее.

Во-первых, дед любит внука и лучше его понимает. Он уже готовится познакомиться с вечностью, и он мудр. Внук же только вылез из вечности. Они оба ближе к духовному, чем к телесному. Дед и внук видятся редко, и эти вспышки очень важны.

Древние Египтяне шлют мне стих-гипотезу. Мой дед играет в нарды. Бабушка готовит еду на кухне или же стонет в постели, ругая свое тело, возвращающее ее к бесполезной жизни предметов. Дед готовится к партии. Он играет с воображаемым противником. Дед разозлится, если воображаемый противник победит — хотя сам ходит за обоих. Воображаемый противник чувствует, что деда нельзя побеждать и рад бы поддаться. Он хочет проиграть и в то же время хочет выиграть. У него есть воля и в то же время — нет. И как только он раздумывает над своим ходом, безумный, безумный мир наваливается на него: невозможность постичь деда, невозможность понять даже, есть ли этот дед, который его изобрел. Невозможность выйти за пределы своего мира, маленькой выдумки моего деда Алехина Анатолия Сергеевича, любимого деда, жизнь которого я как будто знаю, как будто проживаю, пока пишу нелепые эти строки, сидя в баре «Буковски» на Моховой. Мои друзья веселятся, пьют и пляшут. Мне тоже хорошо, потому что они рядом. Костя, Секси, Михаил Енотов и Маша. Это хорошо и странно.

Скоро приедет Даша и наведет порядок. Очень соскучился. В моем родном Кемерове горит торговый центр «Зимняя вишня» — это настоящая трагедия. Около шестидесяти человек погибло, преимущественно дети.

* * *

Читать дальше

Читайте также:
Сколько стоит любовь
Сколько стоит любовь
Streetwear, говори по-русски
Streetwear, говори по-русски
Похоронка: Закулисье ритуальных услуг
Похоронка: Закулисье ритуальных услуг