Автор:
В предчувствии драмы «Это всего лишь конец света» Ксавье Долана
В предчувствии драмы «Это всего лишь конец света» Ксавье Долана
В предчувствии драмы «Это всего лишь конец света» Ксавье Долана
В предчувствии драмы «Это всего лишь конец света» Ксавье Долана

Смерть тоже, она тоже мое решение,
а умереть, значит, разрушить вас, а именно этого я и хочу.
Я умираю из-за досады, я умираю из-за злобы и мелочности, я приношу себя в жертву.
Вы останетесь здесь страдать дольше и мучительней меня, а я буду смотреть на вас, знаю
я вас навылет, я буду вас разглядывать, и потешаться над вами, и ненавидеть ваши страдания.
А почему собственно Смерть должна сделать меня хорошим?

Жан-Люк Лагарс, пьеса «Это всего лишь конец света»

Ксавье Долан — режиссер «напряженного кино». Даже в размеренных сценах (будь то поездка в пустом автобусе в дебютном фильме или пейзажи «Тома на ферме») его герои сжаты, как пружина. Персонажи долановского порядка сами по себе ружье, которое рано или поздно выстрелит — сорвется в брызгах стекла с высоты, словно мальчик из «Мамочки». Именно поэтому всё, что делает Долан, хотят ждать, предчувствовать, пытаться предугадать, заранее зная, что миссия зрителя-экстрасенса провалится. С одной стороны, вечно юный (дело не в возрасте, а в проблематике) и лучезарный режиссер наверняка останется по-рыцарски верен своим темам, с другой стороны, снова окажется более эмоционально непредсказуемым. Ксавье Долан — вечный ребенок, которому, однако, не откажешь в профессионализме и уже натренированном таланте. Критики и признанные знатоки словно еще ждут, что он заберется на табуретку и высоким голосом зачитает очередной стих, заученный ими еще в детстве. Но, как бывает у детей, он снова скажет то, о чём взрослым говорить страшно — известное дело, устами младенца глаголет истина.

Обложка фильма

«Это всего лишь конец света» представлен на Каннском фестивале, как когда-то ленты «Я убил свою маму» и «Мамочка». Ксавье Долан снова с тематической глыбой — семейственностью во всей её лиричности и опасной парадоксальности. Кажется, в этом свете собирается «фамильная трилогия». Мать как образ, архетип и комплекс преследует структурно хрупкое кино Долана. Ровно так преследует и тема отрочества, и писательства, и сама неотвратимость горького финала — во всём, что творит молодой канадец. Его новая драма выросла из пьесы «Просто конец света» Жана-Люка Лагарса, умершего в 1995 году от СПИДа. Эта пьеса была завершена за две недели до ухода автора из жизни. История смертельно больного артиста была придумана, когда драматург уже знал о собственном диагнозе, поэтому, вероятно, его центральный персонаж такой сосредоточенный и отчаявшийся — такое можно испытать только своей кожей. Сейчас пьесы Лагарса можно прочесть и на русском языке (некоторые даже ставились в России): названную пьесу выпускали под заглавием «В стране далекой», есть также «Правила поведения в современном обществе», «Я была в доме и ждала, чтоб дождь пришёл», «Смутные воспоминания о чумном городе», «Слуги» и построенная на кафкианских мотивах «Мы, герои». Лагарс получил признание как мастер «театра слова», где в центре — диалог. Известен своим схематичным методом, из-за которого поставить спектакль по его драматургическим опытам — непростая наука для режиссера. Но Долан взялся.

Главного героя зовут Луи, ему тридцать четыре, и он тот самый блудный сын. Узнав о неизлечимой болезни, он отправляется в отчий дом, где его встречают мать, 23-летняя сестра Сюзанна и 32-летний брат Антуан с женой-ровесницей Катрин. Роль Луи досталась Гаспару Ульелю, Антуана — Венсану Касселю, Катрин — Марийон Котийяр, Сюзанной стала Леа Сейду, а Натали Бай заняла позицию главы печального семейства. Дом шумен, разом говорят все, почти истерически ищут возможность диалога — все, кроме Луи, который чаще молчит или отделывается короткими репликами. Он не был здесь 12 лет, не знаком ни с супругой брата, ни с их детьми. Происходящее зафиксировано в условных рамках: «Все происходит в доме Матери и Сюзанны, и конечно, в воскресенье, а может, в течение целого года». Невыразимая неловкость отношений с женщинами в этой семье всюду преследует Луи, как тень. Что связывает их, здесь ведь что-то не то, верно? Назревающее противостояние между братьями, похожее на долгую фрустрацию, напоминает подобную оппозицию между братом живым и братом мёртвым в «Томе на ферме», который тоже вырос из пьесы. Не стоило бы больше говорить о сюжете, который дан в пьесе Лагарса, чтобы не превратить предчувствие драмы в зудящий пересказ. Премьера для не самого избранного круга простых зрителей состоится только в октябре. Но знаем, хэппи энда ждать не стоит. Смерть незрима, но близка.

Показ для прессы на Каннском кинофестивале уже состоялся, состоялся и показ для критиков. Отзывы неоднозначны: The Guardian дает положительную оценку и не скупится на эпитеты, критик Пит Хэммонд использует хлыст, бравируя прилагательным «кошмарный», русскоязычные СМИ тоже разносят нервную драму на щепки. Зритель ждет «театр диалога» в кинограницах — ружье пока висит на стене, но курок уже возведен. Что бы там ни было, «Это всего лишь конец света» и Долан — всегда Долан.

Читайте также:
Обсуждая «Шутку»
Обсуждая «Шутку»
Покойный голос. Интервью с Шопенгауэром
Покойный голос. Интервью с Шопенгауэром
Театр одного режиссёра: расцвет авторского театра
Театр одного режиссёра: расцвет авторского театра