Иллюстрация: Globus
20.08.2019




Детство — это…
Детство — это…
Детство — это…
Детство — это…
Детство — это…

Неделя переживших детство.
Вступление редакции:

Мы знаем, что детство — это сложно. Давайте начистоту, детство — это кошмар. Всегда бывают приятные исключения, но совершенно во все мыслимые эпохи человечество оттесняло ребёнка в категорию Другого и поступало с ним соответствующе. Детей продавали в рабство, умервщляли за ненадобностью или по неосторожности, например, удушая во сне. Дети в кальвинисткой Швейцарии носили пояса верности, дети восточной Европы нового времени периодически умирали от слишком сильного пеленания, многие афганские дети и сегодня вынуждены носить оружие, а индийские — работать на угольных шахтах. Над детьми до сих пор совершается масса насилия — прежде всего, психологического — во всех странах, исключений нет. 

 

В то же самое время, детство — потерянный на заднем дворе ключ ко всем тайникам. Любая история, будь то история Французской революции, сталинского террора, восстания боксёров в Китае или что-то личное, начинается с истории детства. Абсолютно все люди — большие и малые, жертвы и палачи, безмолвные и «исторически значимые» когда-то были детьми. 

По инициативе и под редакцией Леси Рябцевой — журналистки и общественной деятельницы, занимающейся проблемой защиты детства и профилактикой сиротства, совместно с нашим литературным редактором Романом Смирновым, «Дистопия» запускает «Неделю переживших детство».

 

* * *

За «Неделю переживших детство» на «Дистопии» были опубликованы самые разные тексты: спорные и вызывающие эмпатию, художественные и совершенно далёкие от всяких художеств. Каждого из нас объединяют общие шрамы — из детства, даже если на первый взгляд рубцы совсем незаметны, даже если вы предпочитаете их не замечать. Спасибо, что пережили эту неделю вместе с нами.

В качестве эпилога выступает колонка Леси Рябцевой, главного инициатора прошедшей недели. Итак, детство — это…

* * *
 

Колонка «Детство — это…»

 

Мое детство – это вспышки белого и пучины черного.

Пропущенный родителями день рождения, пока я была в летней ссылке у бабушки, и откуп в виде подаренного мамой огромного плюшевого медведя. Ругань за порванный рукав только что купленной до уродства бесформенной мальчишечьей куртки, за которую с меня причиталась вечная благодарность, ведь «в нашем детстве такого не было». Вечные обещания купить собаку, манипуляции мечтами и деньгами. Чувство вины и надламывающая, выуженная благодарность за все на свете, доходящая до идолопоклонничества, вроде: «Мы твои родители, мы тебя породили, кланяйся». Наверное, родителям невдомек было, что уважение произрастает не из чувства страха, а из ответного, искреннего желания услышать и понять другого.

Все когда-нибудь мечтали обратить время вспять и прожить свое детство иначе. Вот и я. Наверное, тогда бы мне не приходилось снова и снова возвращаться в него в своей голове, заново переживая травмирующие воспоминания на приеме у психотерапевта.

Было ли что-то хорошее? Конечно, было. Но плохого это не отменяет. Детство было тяжелым. Точка. Да, меня не пиздили, и многим несомненно приходилось гораздо хуже. Но хоть я и не была лишена комфорта, еды и крыши над головой, подобное отношение не должно считаться нормой. Комфорт, еда и жилье – это вообще минимум, на который может и должен рассчитывать любой человек, тем более ребенок. То, что ваше детство могло быть еще хуже, не должно обесценивать тот ад, через который вы прошли, и те травмы, которые из него вынесли и таскаете с собой по сей день.

Я верю, что внутри каждого из нас живет ребенок с еще не отболевшими обидами. И далеко не всегда к родителям – к буллерам в школе или страшным врачам, злым бабушкам и дедушкам, соседям, дядям, тетям, братьям, сестрам… Мы все дети в той или иной степени, каждому есть что рассказать.

Я благодарна «Дистопии» и всей команде дикторов, авторов, редакторов и лично Никите за то, что согласились (на самом деле, предложили и полностью реализовали, а я лишь скромно смотрела со стороны, пока происходило что-то такое вау, от чего дрожь в коленках и слезы на глазах) воплотить то, что я годами не решалась исторгнуть из себя в форме слов.

Детство – это пиздец, давайте уже признаемся.

 

ДЕТСТВО – ЭТО…

 

В детстве я посмотрел со старшим братом фильм «Ворон» с Брендоном Ли (классный фильм, кстати). Там был такой эпизод, когда главный злодей, философствуя, говорит: «Детство кончается, когда понимаешь смерть».

А чуть позже я смотрел на 9 мая «Освобождение». В последнем эпизоде есть сцена, когда наш танкист – молодой паренек – при штурме Берлина выглядывает из люка в зоопарке, впервые в жизни видит жирафа, и его тут же убивают, он умирает с этой восхищенной улыбкой. Вот тогда я как-то сразу понял и смерть, и войну. Не знаю, что вдруг вспомнилось. Может, потому что недавно в зоопарке был…

Антон

* * *

Я ненавижу установку «нельзя выносить сор из избы», когда речь идет о домашнем насилии. Потому что эта установка – один из кирпичиков, которыми выстраивается махина обвинения жертвы. Если жертва рассказала о том, что ее бьют или унижают дома, то виновата жертва, потому что она вынесла сор из избы. В свою очередь, «сор, вынесенный из избы» бьет по репутации семьи («она не такая идеальная, как кажется со стороны»), репутации абьюзера («он не такой хороший парень, как все думают»), но больше всего – по репутации жертвы («она слабая, она жалкая, она „терпила‟» и так далее – коллективные установки провинциальных окраин еще очень долго не поменяются). Кроме того, жертву могут начать обвинять в «стукачестве», особенно если абьюзер – родитель (Павлик Морозов услужливо торчит на горизонте).

Когда я написала прошлый пост про свой опыт, мне отозвалось в личку очень много людей – люди (парни и девушки), с которыми мы сталкивались когда-то на протяжении жизни, писали о своем опыте абьюзивных отношений с родителями. И почти все они оговаривались: «Я никому об этом не говорил/а» или «Об этом знает всего столько-то человек». И у каждого между строк читалось: «Это секрет, никому не говори». Конечно, я не скажу. Я знаю, какой это уничтожающий и ядовитый стыд. Но как раз этот стыд – симптом ложности установки «нельзя выносить сор из избы».

На самом деле «вынос сора из избы» – это правильно. Не единственно правильно, но как один из вариантов он работает. Если вы придаете гласности насилие во время отношений с абьюзером, это может спасти вам здоровье и жизнь. Если после – помогает прожить боль, горечь и унижение. Конечно, ваши действия заденут кого-то. Обидчика – впрочем, его не жаль; других членов вашей семьи – их жаль очень, поэтому их чувства надо стараться беречь; вас – осуждение публичности еще никто не отменял. Тем не менее я вижу только один выход из ситуации: когда вас бьют – говорите об этом. Не бояться осуждения, не бояться стыда, не бояться наказания, которое получил абьюзер (он его заслуживает, даже если вам так не кажется). Вы у себя одна/один. Ваши здоровье и жизнь куда важнее чьих-то мнений о вас.

Дарья Насонова

* * *

Видел пьяного отца. Недостаток внимания. Мать – единственный кормилец в семье. Криминальный район. 9–12 лет – первая любовь. Смерть матери в 13 лет, ее сестра выгоняет из родной квартиры и приватизирует жилье на себя. 14–16 лет – кадетский корпус – зона. 16–17 лет – депрессия.

Егор

* * *

(фрагмент присланного текста)

Дома пьют все, включая дочь маминой сестры, которая беременна, которая на пятом месяце получила «блэк-аут» и потерялась где-то в задворках Москвы, чудом избежав неприятностей. Дома пахнет перегаром, сигаретами и чем-то затхлым, ты спишь в комнате с тремя людьми – беременной крестной, ее старшим сыном и матерью. Все время боишься сделать что-нибудь не так и издать лишний звук.

Потом ты поймешь, что обычно это называют семейной идиллией, уютом. Нет никого среди твоих знакомых, у кого детство прошло бы иначе.

Екатерина Бунтова

* * *

Меня в последнее время очень настойчиво посещают детские воспоминания. Это не плохо. Это не хорошо.

Помню, как в одно жаркое лето я (мне было лет 6–7) и мой пятилетний друг увидели на заборе улитку. Друг мой настолько был впечатлен уменьем улитки вертикально ползать по забору, что побежал рассказывать это все моей старшей сестре. Она же решила над ним подшутить и сказала этому моему другу, что если вдруг ты нашел улитку на заборе, надо обязательно загадать ей желание, и она обязательно его исполнит. Мой маленький друг на радостях вслух сказал: «Мое желание: хочу коробку конфет». Сестра моя, конечно, тут же слиняла в магазин, купила коробку конфет и тайком положила ее под дверьми его дома. После встречи с улиткой мы еще долго-долго играли на улице, потом разошлись по домам, а через пять минут этот друг вбежал к нам во двор с коробкой конфет, восторженно крича: «Желание исполнилось! Я вам клянусь! Оно исполнилось, улитка исполнила!» – а когда подостыл, добавил: «Какой же я дурак, а? Мне надо было загадать машину, а я загадал коробку конфет». После этого случая он целую неделю искал на заборах улиток и загадывал им машины, дома, игрушки…

С тех пор прошло уже 13 лет, и вот я встречаю его на улице, здороваемся, за жизнь друг у друга узнаем, и тут он выдает: «Скажи правду. Ту коробку конфет ведь твоя сестра положила мне во двор?». А я ему: «Хорошо, что ты тогда не загадал машину», – улыбаюсь и ухожу.

Анонимно

* * *

В младших классах меня клевали девчонки, потому что я всегда ходила в одной и той же одежде. Как помню, летом футболка с Минни Маус и юбка с лосями до пяток, а зимой бежевый свитер с высоким воротником и… та же юбка с лосями – ее я носила, пока она не стала мне по колено, да и лифчик я впервые надела все под ту же футболку с Минни Маус. Грудь у меня сформировалась рано, сильно раньше покупки первого лифчика, а с этой футболкой не по размеру казалась вовсе огромной. Причем с появлением груди к травле подключились мальчики, и мать меня утешала: «Это они так проявляют внимание».

Забавно, но с мужчинами у меня по сей день не складывается. Бесят меня их «знаки внимания». Сейчас хорошо зарабатываю, могу позволить себе горы тряпок, но гардероб у меня скромный. Обновлять нижнее белье – это я понимаю, но остальное… Зачем?

Анонимно

Читайте также:
Streetwear, говори по-русски
Streetwear, говори по-русски
Исповедь экс-заведующего психинтерната
Исповедь экс-заведующего психинтерната
Ни океанов, ни морей
Ни океанов, ни морей