Накануне выхода книги «Наших бьют!» Хантера Томпсона, «Дистопия» пообщалась с Алексом Керви, за плечами которого перевод на русский язык книг Хантера Томпсона, Берроуза, Алистера Кроули, Ирвина Уэлша и других писателей контркультуры. Именно благодаря ему, зачастую, произошел бум зарубежной контркультурной литературы в России, каждый из вас помнит книги в оранжевой (и не только) обложке?
— В “Книге правды” ты говорил, что переводчик должен побывать в шкуре автора произведения в момент написания. Переводя “Страх и отвращение” ты пересекал пустыню на автомобиле, загруженном джентельменским набором. Что ты делал, когда переводил “Наших Бьют!”?
Для перевода «Страха и Отвращения» мне не потребовалось пересекать пустыню, я поехал в Лидс на музыкальный фестиваль и целью было осветить концерт Manic Street Preachers, которые давали первый концерт в Великобритании после исчезновения Ричи Джеймса. Поехали действительно на машине, загруженной джентльменским набором. В итоге, как выяснилось, принимавший нас человек был крупной фигурой местного нарко-трафика, мы попали просто в эпицентр наркозлоупотребления. В пути и на месте и были начитаны первые пленки перевода книги. Ну а если говорить о «Наших Бьют!», то это было время, проведенное в букмекерских конторах — я, как и Томпсон, профессиональный игрок, и это отчасти обеспечивает мое существование. Я люблю атмосферу игры на ставках, игроки мне нравятся больше, чем профессиональные писатели. Добрая половина книги Томпсона посвящена ставкам, фактически это литературное пособие по ним, остальная часть книги посвящена личным воспоминаниям, а также гневной критике президента Джорджа Буша-младшего, которого я также остро ненавидел, как и Томпсон. Ни для кого не секрет, что именно переизбрание Буша на второй срок привело Томпсона к самоубийству, это была одна из основных причин этого. Но при всем при этом Томпсон оставался настоящим американским патриотом, хотя и признавал, что с великой Американской мечтой покончено, и США давно превратились в откровенно фашистское государство. По сравнению с нынешними президентами даже такой ублюдочный лжец, как Ричард Никсон, выглядит отъявленным либералом. Избрание «шоколадки», впрочем, ничего не изменило в сегодняшней Америке, хотя старик бы, конечно, оторвался по полной в ходе его правления. Но история не терпит «бы», если бы у королевы были яйца, она была бы королем.
— Кто для тебя Хантер Томпсон? Повлиял ли он на тебя как на писателя? Какая его книга тебе ближе остальных?
Я часто отвечал на этот вопрос. Он был другом, союзником, своим человеком. С его уходом ушла и часть моей весьма насыщенной жизни, образовался вакуум, который не так легко восполнить. Томпсон больше повлиял на меня стилем своей жизни, а не как писатель, хотя какие-то элементы я и использовал в своей прозе. Она ведь тоже написана от первого лица непосредственного участника событий, там также присутствует репортажность, хотя потоком своего сознания я Томпсону не обязан в значительной степени. Бессмысленно слепо копировать стиль письма Томпсона, надо учиться на опыте его жизни, и преломлять его в своем творчестве. Каждый человек по-своему уникален, зачем кого-то копировать. Что касается его книг, а я ведь приложил руку к изданию почти всех его работ в России, то мне сложно выделить что-то одно. Наверное с большей симпатией я отношусь к «Страху и Отвращению в Лас-Вегасе», ведь наряду с «Джанки» Берроуза это были первые изданные мною книги. В каждую его книгу я вложил свой труд, фактически я втащил его на русский книжный рынок, который до этого воротил от него нос. Просто оказался в правильном месте, в правильное время. Свои обязательства перед Хантером я выполнил в полной мере, издание «Наших Бьют!» отчасти завершает мои труды по продвижению Томпсона в России, я уже перевел «Страх и Отвращение: по следам президентской кампании 72», она также выйдет совместно с Альпиной, остались только его письма и биография.
— ХСТ знаменитый контркультурный писатель. Возникали проблемы с издательством на эту тему?
Проблемы возникали с Госнаркоконтролем, который вместо выполнения своих прямых обязанностей почему-то взялся за книги, собираясь в буквальном смысле стерилизовать нашу развивающуюся культуру. С крупными издательствами проблем не возникало, потому что для них все определяется продажами, по большому счету им наплевать на содержание книг. Все прекрасно понимают, кто такой Хантер Томпсон, так что мой энтузиазм в отношении его издания в России и корыстные аппетиты крупных издателей просто совпали, на самом деле им по большому счеты плевать на все великие идеи, на писательскую жизнь, на его устремления, по большей части их, и агентов, волнует только прибыль.
— Будут ли продолжаться выпуск книг серии “КонтрКультура” или книги будут выходит во вне серийной обложке? По какому принципу отбираются книги в серию?
Скорее всего все будет выходить во внесерийных обложках, каждая книга должна жить самостоятельной жизнью. Я был противником всяких серий, просто получилось так, что мне навязали правила игры, и речь шла о том, что либо книги выходят в серии («Альтернатива», «Overdrive», «Контркультура»), либо не выходят вообще. Вся моя издательская политика, и соответственный выбор книг определяется только тем, что мне нравится, что меня зацепило. Я не брался ни за одну книгу, которая не была мне интересна. Ведь всего за мою карьеру вышло больше 200 изданий под брендом «Тау» или при моем участии.
— На книгах серии “Альтернатива”, которую ты основал, и для которой переводил и редактировал, выросло поколение нулевых годов. Ты чувствуешь ответственность? Как ты думаешь, влияние оказанное книгами серии на молодых людей положительное или отрицательное?
Ответственность чувствую. Но в каждом своем интервью я подчеркивал, что исследуя своими книгами крайности современного общества, я вырабатываю сам для себя золотую середину, убиваю в себе некие силы, которые приводят некоторых людей, например, к убийству детей в супермаркетах. Мне писало очень много людей, что мои книги их изменили, что они стали по-другому смотреть на мир. Естественно, что они породили целую поросль неадекватов, но такие люди есть везде, и неважно, закидываются ли они кислотой, или воруют деньги, используя свое служебное положение. Но я вижу, как меняются люди после их прочтения, главное, что они становятся свободными в своих стилях самовыражения, меньше подчиняются условностям, бунтари в хорошем смысле этого слова. Свои книги я делал для Джонсонов, для семьи Джонсонов, используя определение Берроуза, а не для Говнюков.
— Когда запланирован выход книги “Наших Бьют”?
Книга уже вышла, на 21 августа намечена ее презентация в баре «ДИЧ» в Москве.
— Какие творческие планы? Какие книги ждать в ближайшем будущем?
Творческие планы упираются в финансирование моих проектов. На очереди издание Алекса Трокки, Джо Мино, Эбби Хоффмана, Стюарта Хоума, Джона Робба, Брайона Гайсина. У меня подготовлен новый пакет из 40 еще не изданных в России книг, но все упирается уже не в мое желание, а умение вытащить средства на их издание у фраера ушастого.
— Когда ждать выход твоих романов “Морские ренегаты ” и “Палата -/+”?
Когда петух клюнет в одно место моих инвесторов, тогда и появятся эти романы. Я сознательно не вывешиваю их в сеть, в конце концов первая книга Берроуза вышла, когда ему было уже за сорок. У меня же достаточный бэкграунд, хотя многие мои друзья упрекают меня, что изданием чужих книг я наношу вред своему собственному творчеству.
— Усложнялся ли сам текст в процессе перевода. То есть, язык, речевые обороты? Насколько велика погрешность при переводе? И сильно ли отличается слог оригинала от перевода?
Текст естественно усложняется, ведь это расшифровка чужих нам реалий. Есть такая шутка среди переводчиков: что вы читаете на самом деле произведение не автора, а переводчика. Погрешности легко устранить, все теперь можно найти в сети, только не надо лениться. Погрешности также возникают в процессе изменения сознания переводчика в ходе перевода, но это проблема скорее психических корректоров. Поймал волну автора, считай, что тебе удалось сохранить его слог.
— Как тебе фильм “Ромовый дневник”?
Фильм оставил у меня двоякое впечатление, слишком уж он Голливудский, с традиционным хэппи-эндом. Я, кстати, считал и считаю «Ромовый Дневник» самой неудачной вещью Томпсона, недаром ведь ее не печатали все его издатели, и в итоге книга была издана за счет Джонни Дэппа, который обнаружил заброшенную рукопись романа, копаясь в архивах Хантера. Но, конечно, алкогольная тематика нам ближе, чем связанная с употреблением различных веществ, поэтому здесь он будет популярным.
